- Час от часу не легче. Если не найду мага, чтобы вернул меня домой, то кому я буду нужен в этом мире?
Постояв некоторое время на месте, я почувствовал, как остывающие камни начинают холодить мои босые ступни. Кстати, разглядывая людей, я приметил, что из обуви тут имелись этакие остроносые лапти, только плетеные из полосок кожи и насаженные на плоскую подошву в палец толщиной. Поначалу эта обувка показалась мне забавной, но сейчас я бы и от такой не отказался, потому что не привычные к хождению босиком ноги пекло и они болели, а теперь еще и мерзнуть начинали.
- Что за невезуха!..
Вздохнув, я повернулся, чтобы продолжить свой путь «куда глаза глядят», но раздавшийся где-то рядом скулеж заставил меня остановиться и прислушаться. Дальше последовали гневные выкрики, хлопки, а скулеж усилился, превратившись в жалобный визг. Отчего-то я сразу же подумал, что какая-то сволочь бьет собаку, а потому бросился в сторону звуков. Повернув за угол дома, я увидел, как молодой парень лупит прутом упавшего на землю пса. При этом саму собаку видно не было, ее накрывала какая-то тряпка, но стерпеть подобное отношение к животине бессловесной я не мог и бросился на помощь. Собственно, у меня никогда не было ни собак, ни кошек. Сначала этому препятствовала отцовская аллергия на шерсть, а когда я выучился и определился с местом службы, то вообще стало не до животных. Но все это не значит, что я их не люблю и могу пройти мимо подобного издевательства.
Подскочив к парню, я перехватил его руку, уже занесенную для следующего удара, вырвал прут и оттолкнул. Парень сначала что-то гневно выкрикнул и развернулся ко мне, явно собираясь драться, но потом как-то сдулся, буркнул что-то непонятное и поспешил убраться подальше. Причем поспешил - в прямом смысле этого слова: он почти побежал по улице. Испугался, что я его этим самым прутом и приголублю?
- Правильно сделал, ублюдок. Руки бы тебе переломать.
Отбросив гибкий прут, я присел на корточки рядом с собакой и потянулся к укрывавшей ее тряпке, чтобы снять и посмотреть, насколько пострадал пес, но тряпка сама зашевелилась и начала сползать в стороны, открывая мне…
- Мать твою, дракон! – от неожиданности я потерял равновесие, взмахнул руками и завалился назад, падая на пятую точку. Это действительно был дракон: маленький, размером со среднюю собаку. А то, что я принял за тряпку, на деле оказалось его крыльями. Вообще-то дракон был очень похож на ящерицу с длинной шеей, рогатой головой и игольчатым гребнем, но у этих пресмыкающихся не бывает крыльев.
Дракончик удивленно разглядывал меня, принюхиваясь, а потом открыл полную зубов пасть и коротко мяукнул, словно крупный кот. Окрас его определить было трудно, поскольку в свете повисшего над нашими головами желтого фонаря он казался зеленым, но подплывающий сзади красный фонарь медленно окрашивал животину в фиолетовый цвет.
Пока я разглядывал дракона, он сложил крылья на спине, позволив мне полюбоваться переменами цветовой гаммы с зеленой на фиолетовую, а потом снова мяукнул и засвистел, как мне показалось, вопросительно, а потом и жалобно.
- Эм, извини, э-э… парень, но я тебя не понимаю.
Сам не знаю, c чего мне пришла в голову мысль, что это самец, но назвать его девочкой у меня просто язык не поворачивался. В ответ дракончик сел, как сделал бы это любой пес, чуть склонил голову набок, и… у меня в голове промелькнула яркая картинка: кусок мяса на блюде. Отличное такое мясо, вырезка, без косточек и пленок. Сам бы съел такое, да кто ж мне даст.
- Извини, - вздохнул я, разводя руками, - еды нет, разве что…
Память услужливо подкинула мне воспоминание о шоколадном батончике с орешками, что я машинально кинул в сумку утром. Доктора советовали есть шоколад - углеводы, мол, для мозгов полезны, - вот я и купил себе пару дней назад батончик, только есть его мне не хотелось, а оставлять было жалко, так и таскал зачем-то с собой.
- Ты «Пикник» будешь? – пробормотал я, роясь в сумке, пока не наткнулся на застегнутую молнию кармана, а потом и шелестящую обертку в нем. На то, чтобы достать шоколадку и снять с нее фантик, понадобилось несколько секунд. Еще примерно столько же времени дракон изучал мое подношение, а потом высунул длинный, раздвоенный на конце язык и слизал сладость у меня с ладони, довольно присвистнув.
Чавканье, хруст начинки - и радостный писк дракончика огласил улицу. Он с надеждой ткнулся мне в руки, но, увы, порадовать его было нечем.
- Больше нет, - я развернул пустые ладони, показывая, что у меня действительно больше ничего нет, и поднялся с мостовой.
Дракончик грустно пискнул, а потом у меня перед глазами мелькнула картинка, как я глажу его и чешу надбровные дуги. Под впечатлением от увиденного я действительно потянулся к дракончику, а он, заурчав от удовольствия, прикрыл глаза и подставился под мои пальцы.
- Это ты со мной что, общаешься мысленно? – пробормотал я, вновь присаживаясь и продолжая почесывать немного шершавую кожу дракончика.
Насколько я помнил, во всяких там сказках и фантастических историях драконы имели чешую, здесь же была кожа наподобие крокодильей, с такими мелкими выпуклыми квадратиками. Причем на спине и боках квадратики - или все же чешуйки? - были крупными, а вот на голове и горле - мелкими. Живот мне было не видно, но просить дракончика лечь на спину, чтобы удовлетворить свое любопытство, я, честно говоря, не рискнул.
Я так увлекся почесываниями сказочной зверюшки, что не сразу услышал приближение десятка стражников, по крайней мере именно так я идентифицировал вооруженных мечами мужчин в кирасах и шлемах. Вел их, что-то лопоча и размахивая руками, давешний живодер, хлеставший бедного дракончика прутом. Дракон первым среагировал на приближение людей: он вдруг дернулся всем телом, оглянулся, а потом резко цапнул меня за руку, чуть выше запястья. Хоть из мелких отметин от острых зубов и выступила кровь, мне было не столько больно, сколько обидно: я к нему со всей душой, а он…
Не успел я отдернуть пострадавшую конечность, как дракончик прошелся по руке раздвоенным языком, слизывая капли крови, а потом, довольно рыкнув, развернулся к отряду стражников, растопырил крылья и низко зарычал, предупреждая о том, что приближаться не рекомендуется. Стражники остановились метрах в пяти от нас, а живодер шустро спрятался за их спинами. Я решил, что сидеть в присутствии чем-то недовольных и вооруженных мужиков будет не совсем правильно - вдруг придется бежать? А потому поднялся на ноги и поправил спортивную сумку на плече. Командир отряда - у него единственного кираса была выкрашена в золотисто-желтый, тогда как у всех остальных они были серо-стальными - сделал шаг вперед и заговорил, показывая рукой то на живодера, то на дракона.
- Ни фига не понимаю, мужик, - ответил я, когда он умолк, - только этому живодеру даже мышь дохлую поручить нельзя, не то что дракона.
Разумеется, мы друг друга не поняли. Может, из-за этого, а может, и еще из-за чего, но стражники, стоявшие за спиной командира, вдруг заволновались и, обнажив оружие, начали наступать на меня. «Бежать», - мелькнуло у меня в голове, но тут в противоположном конце улицы раздался топот, замелькал свет, и я инстинктивно рванулся к стене. Так у меня хотя бы окажется прикрыта спина, если вдруг придется драться, ведь бежать мне, по сути, некуда: с одной стороны стража, с другой - кто-то резво к нам скачет. Дракончик метнулся ко мне и вновь занял позицию между мной и стражниками, явно давая понять, что от меня никуда не уйдет.
Стражники насторожились, поглядывая то на меня, то в противоположный конец улицы, а когда всадники приблизились настолько, что можно было различить их одеяния и вымпел, вьющийся на пике над головой одного из воинов, стража вложила оружие в ножны и склонила головы, приветствуя вновь прибывших. Я тоже смотрел на них, пытаясь понять, кто передо мной. Шестеро всадников были с ног до головы закутаны в темные одежды, очень напоминающие одеяния арабов-кочевников, а один из них, едущий в середине кавалькады, словно под охраной, был одет во все белое. И если у «охранников» лица были закрыты тканью, оставляющей на виду только глаза, то у «белого» лицо было открыто, а полоса ткани, которая была предназначена для сокрытия личности, свисала с правой стороны «чалмы». Несмотря на это, разглядеть его лицо оказалось практически невозможно, то ли из-за темноты и цветного света от магических фонариков, то ли еще из-за чего. На вымпеле, реющем над головой одного из охранников, был изображен какой-то крылатый зверь или птица, подробнее разглядеть мне не удалось. Кони всадников тоже оказались не совсем обычными, по крайней мере для выходца из моего мира: короткая грива топорщилась ежиком и имела черную окраску, тогда как сами животные казались желто-коричневыми. Вместо копыт у них были трехпалые лапы; на голове росли рога, чуть загибающиеся назад; хвост был длинный, лысый и гибкий, с черной кисточкой на конце. А когда один из «коней» зевнул, я успел заметить зубы с довольно сильно выступающими верхними клыками, из чего следовало, что травоядными эти твари точно не были.