Советские евреи отрекались от СССР ради новой родины — Израиля.
Но вернемся к Театру на Таганке.
Именно скандал с «Добрым человеком из Сезуана» заставил обратить на Любимова внимание либералов из высших сфер. Они увидели в нем горячего сторонника мелкобуржуазной идеологии (напомним, что Любимов был отпрыском кулаков), которая в те годы все сильнее крепла в высшем советском истеблишменте. Иного и быть не могло, если учитывать то, о чем говорилось выше: именно при Хрущеве завершился процесс замены диктатуры пролетариата диктатурой бюрократии. В рядах последней было два течения: пролетарское (основу его составляли державники и государственники-центристы) и мелкобуржуазное (его основа — либералы). Именно последних и представлял Любимов — перекрасившийся кулак.
Был такой известный итальянский театральный режиссер Луиджи Пиранделло. В начале XX века он был очень популярен в Европе, ставя пьесы, где размывались традиционные для буржуазного общества ценности. Это «новаторство» сделало Пиранделло одним из самых заметных творцов в охваченной Первой мировой войной Европе. Во многом именно его идеи способствовали формированию в итальянском истеблишменте прослойки людей, которые привели в 1922 году к власти в Италии фашиста Бенито Муссолини. Последний оценил заслуги Пиранделло на этом поприще (тот еще к тому же вступил в фашистскую партию) и в 1925 году разрешил ему открыть в Риме собственный Художественный театр.
Юрий Любимов в некотором роде стал «советским Пиранделло». Он со своей «Таганкой» сформирует в недрах советского социума прослойку людей, которая возглавит антисоветскую буржуазную контрреволюцию, приведшую к исчезновению СССР. Впрочем, об этом у нас еще будет время поговорить чуть позже, а пока вернемся к временам появления новой «Таганки» на свет.
Немалую роль в воцарении там Любимова сыграли его личные связи. Дело в том, что с тогдашней женой режиссера — актрисой Людмилой Целиковской — был давно дружен влиятельный член Политбюро еще сталинского призыва Анастас Микоян. Дружба эта восходила к концу 40-х, когда актриса была замужем за приятелем и земляком Микояна, известным советским архитектором Каро Алабяном (он умер в 50-е). Целиковская органически не переваривала советскую власть пролетарского (державного) толка, о чем многие (в том числе и Микоян) хорошо знали. Знали они и о том, что Любимов целиком и полностью находится под большим влиянием этой деловой и активной женщины (сам он называл ее Генералом, что, согласитесь, говорит о многом), поэтому, выбирая его на пост главрежа нового театра, по сути, выбирали туда же и Целиковскую. Как скажет чуть позже театральный критик Б. Поюровский: «Целиковская — это локомотив и мозговой центр Театра на Таганке».
Другим не менее влиятельным инициатором этой кампании был будущий шеф КГБ Юрий Андропов (чистокровный еврей), который на тот момент был одним из руководителей Международного отдела ЦК КПСС — оплота прозападного течения в советских верхах (Андропов руководил сектором социалистических стран, а Борис Пономарев — сектором капиталистических стран). Судя по всему, именно у Андропова возникла идея сделать «Таганку» своеобразным «кружком Петефи» (Шандор Петефи — венгерский поэт-революционер, возглавивший восстание во время Революции 1848-1849 гг.). Отметим, что в конце 50-х Андропов был советским послом в Венгрии и, судя по всему, многому научился во время своего пребывания там.
Создание легального «кружка Петефи» четко укладывалось в стратегию «полицейского социализма», который в годы хрущевской «оттепели» стал одним из элементов контроля над обществом. Занимались этой стратегией несколько советских структур: КГБ (им тогда руководил Владимир Семичастный) и ЦК КПСС.
То, что делало КГБ в этом направлении, не было его ноу-хау. В начале века нечто подобное внедрял в жизнь другой спецслужбист — начальник Московского охранного отделения (1896-1903) Сергей Зубатов, который первым решил «приручить» рабочее движение и стал создавать системную оппозицию — легальные рабочие кружки под «колпаком» охранки. В итоге на свет и появился так называемый «полицейский социализм» — замена революционного движения эволюционным. Под этим термином также понималось: содействие сохранению самодержавия, пресечение социальной «самодеятельности» — все это должно было быть под контролем властей и ими направляться. Как писал историк С. Пионтковский: