– Мистер Джонс, прошу вас.
Гейбриел низко, по-мужски, рассмеялся и подошел к ней. Опустившись на диван, он раздвинул бедром ее ноги. А потом начал шептать страстные, соблазнительные, порочные слова, обдавая горячим дыханием ее обнаженную грудь. Венеция с готовностью отвечала, пусть не словами (говорить она была не в силах), но своими действиями. Она извивалась под ним, прижималась к нему, изгибаясь всем телом.
Очень скоро Гейбриел замолчал, дыхание его участилось. Венеция чувствовала, как напрягаются его мышцы под ее ладонями. Пронзавшие ее тело незнакомые эмоции были столь сильны, что девушка даже не успела удивиться, когда мужчина просунул руку у нее между бедер и принялся ласкать ее плоть.
Ей нравились эти прикосновения, но она хотела большего, гораздо большего.
– Да, – прошептала она. – Пожалуйста… да.
– Все, что угодно, – хрипло отозвался он. – Все, что захочешь. Только попроси.
Он ласкал ее до тех пор, пока она не начала молить об освобождении, описать которое не могла, хотя и сгорала от желания испытать его. Когда он ввел в нее палец, это желание сделалось просто невыносимым.
И тут она почувствовала, что Гейбриелом владели те же эмоции. Он застонал, как от боли, но больше не прикасался к ней с нежностью, присущей безупречному любовнику-джентльмену. Теперь он скорее боролся с ней, терзал ее, вызывал на поединок. А она отвечала взаимностью, наслаждаясь чувственной схваткой.
– Ты создана для меня, – неожиданно проговорил он, как будто эти слова вырвали у него против воли. – Ты моя.
Это было сказано так неожиданно, словно он констатировал неопровержимую истину.
Он обхватил лицо девушки руками.
– Скажи это. Скажи, что ты моя.
– Я твоя. – «На сегодняшний вечер», – добавила она про себя и провела ногтями по его спине.
Воздух вокруг них был пропитан невероятной энергией. Где-то на задворках ее сознания возникла мысль, что ее аура соединилась с аурой этого мужчины, породив невидимый метафизический шторм, поглотивший их обоих.
Слегка прищурившись, она осознала, что ее второе зрение не слушается ее. Свет и тень сменяли друг друга в бешеном ритме.
Гейбриел вошел в нее, помогая себе рукой. Оказавшись внутри, он резко подался вперед одним сильным безжалостным толчком.
Боль пронзила ее, разорвав чувственную дымку.
Гейбриел замер, окаменев всем телом.
– Черт возьми! – пробормотал он, приподнявшись, потом взглянул на нее глазами, такими же темными и опасными, как его темная аура. – Почему ты мне ничего не сказала?
– Потому что тогда ты бы сразу остановился, – прошептала она и запустила пальцы в его волосы. – А я не хотела, чтобы ты останавливался.
– Господи, Венеция, – простонал он.
Сгусток энергии вокруг них снова начал шириться. Гейбриел прижался к ее губам в поцелуе, в котором была не только страсть, но и жажда обладания.
Когда он отпустил ее, девушка шумно втянула в себя воздух и слегка пошевелилась, чтобы привыкнуть к ощущению мужчины в своем теле.
– Не надо, – проговорил Гейбриел. – Не двигайся. – Он говорил так, словно ему было тяжело дышать.
Венеция слегка улыбнулась, обвила его руками за шею и с силой притянула к себе.
– Ты хоть понимаешь, что заплатишь за это? – сказал он.
– Надеюсь.
Гейбриел начал медленно отодвигаться.
– Нет. – Венеция напрягла внутренние мышцы, чтобы удержать его.
– Я никуда не ухожу, – сказал Гейбриел.
В этих словах были и обещание, и сладкая угроза.
Он вернулся, наполнив и растянув ее до отказа. Венеция безумно хотела его, но, казалось, не могла больше вынести.
И вдруг без предупреждения напряжение внутри ее взорвалось горячими волнами. Наслаждение было так велико, что почти граничило с болью.
Издав звериный рык, Гейбриел в последний раз вонзился в нее. Его освобождение зажгло в ней такое мощное пламя, что удивительно было, как Аркейн-Хаус разом не рухнул, не обратился в пепел.
Глава 3
Прошло довольно много времени, прежде чем Гейбриел пошевелился. Он медленно сел на диване, не отрывая ладони от ее груди. Долго смотрел на нее, затем легонько поцеловал в губы и поднялся на ноги.
Подняв с пола нижнее белье, он протянул его Венеции, затем потянулся за своими брюками.
– Думаю, ты должна мне кое-что объяснить, – сказал он.
Она смяла в руках сорочку из тончайшего льна.
– Вы раздражены из-за того, что я сразу во всем не призналась?
Гейбриел задумался, а потом улыбнулся.
– Я не раздражен, нет. Мне приятна мысль, что ты никогда не делала этого ни с одним мужчиной. Но ты должка была предупредить меня!
Венеция смущенно натянула сорочку.
– Если бы я сказала, вы бы пошли на это?
– Да, моя милая. Без единого сомнения.
– Это правда? – удивилась Венеция, потрясенная его ответом.
– Разумеется, – улыбнулся Гейбриел. – Только я вел бы себя куда осторожнее и проявил бы больше галантности.
– А-а… понятно.
Гейбриел молча всматривался в лицо молодой женщины, на котором плясали отблески пламени.
– Тебя это шокирует?
– Не знаю. Хотя, думаю, шокирует.
– Почему? Ты считала меня образцовым джентльменом?
– Да, – призналась девушка.
– А я считал тебя женщиной, много повидавшей на своем веку. Похоже, мы оба слегка заблуждались.
– Слегка? – холодно переспросила Венеция.
– Сейчас это уже не имеет значения. – Гейбриел застегнул брюки. – Скажи, почему ты решила меня соблазнить?
«Вот тебе и тонкая игра!»
Венеции стало стыдно за то, что ее так легко раскусили.
– Учитывая мой возраст и положение, у меня нет шансов выйти замуж, – сказала она. – Сказать по правде, сударь, я не вижу причин отказывать себе в удовольствии до конца жизни. Будь я мужчиной, никто не требовал бы от меня сохранять невинность.
– Ты, конечно, права. В некоторых вещах мужчины имеют больше прав, чем женщины. Так уж устроено общество.
– Тем не менее правила есть правила, – вздохнула девушка. – Те, кто их нарушает, многим рискуют. У меня есть обязанности перед моей семьей. Я не могу допустить, чтобы малейший скандал навредил моей карьере фотографа. Это единственный источник дохода для моих близких.
– Но когда ты оказалась в Аркейн-Хаусе, то решила, что время и место как нельзя лучше подходят для того, чтобы вкусить немного запретной страсти?
– Да. – Венеция натянула платье и принялась застегивать крючки. – А вы не слишком сопротивлялись, сударь. У меня создалось впечатление, что вы и сами были не прочь вкусить того же самого.
– Что верно, то верно. Я был очень даже не прочь.
– Ну что ж, вы добились, чего хотели. – Она облегченно улыбнулась. – Ни вам, ни мне не стоит переживать из-за того, что произошло здесь сегодня ночью. Очень скоро наши пути разойдутся. Я вернусь домой, в Бат, и все это будет казаться мне сном.
– Не знаю, как вам, – неожиданно серьезно проговорил Гейбриел, – но мне необходимо подышать свежим воздухом.
– Не обижайтесь, сэр. Скажите, все мужчины пребывают в плохом настроении после занятий любовью?
– Мне повезло родиться очень чувствительным.
Взяв девушку за руку, он вывел ее обратно на террасу. Вечерний сюртук, который он одолжил ей немногим раньше валялся на земле. Гейбриел поднял его и снова накинул на ее плечи.
– А теперь, – он притянул ее к себе за лацканы пиджака, – я хочу поговорить о твоей теории, согласно которой эта ночь очень скоро покажется лишь сном.
– Слушаю.
– У меня для тебя новости, дорогая. Все не так просто, как тебе кажется.
– Не понимаю, о чем вы? – прошептала она.
– Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Но мне кажется, сейчас не самое подходящее время для объяснений. Поговорим об этом завтра.