«Друиды обыкновенно не принимают участия в войне и не платят податей наравне с другими [они вообще свободны от военной службы и от всех других повинностей]».[235]
Из всего этого нам следует понимать лишь то, что друиды стояли выше законов и делали то, что им было угодно.
Дивитиак, будучи друидом, командовал корпусом кавалерии,[236] а ирландский друид Мог Руитх носил оружие, столь подробно описанное в «Осаде Друим Дамгайре».[237] В том же повествовании речь в равной мере идет и о «воине со светлыми вьющимися волосами и приятной наружности; это был друид из Медхон Майртине, которого называли Медран-друид».[238]
V. ДРУИД И ЦАРЬ
Ирландия представляет нам и другие свидетельства могущества друида. Улады готовы перебить друг друга из-за ссоры на пиру: «Поручители каждого из них поднялись в ярости, и битва их была такой лютой, что девять человек было ранено, и девять получило кровавые рубцы, и девять человек простерлись мертвыми с той и с другой стороны. Но Сенха,[239] сын Айлиля, встал и простер руку в знак умиротворения: улады замолкли и утихомирились».[240]
Все без рассуждений подчиняются одному жесту друида. Впрочем, имели ли они право биться на его глазах без его прямого позволения? Этот вопрос можно лишь задавать себе.[241]
Друиды были окружены величайшим почетом. Ирландский друид на торжественных пирах сидел по правую руку от короля,[242] и король, который нередко был обязан ему своей короной, воздевал ему всяческие почести. Цезарь сам признается, что приказал взять в свои руки власть Конвиктолитаву, которого согласно обычаю города, назвал ему для назначения на вакантные магистратуры посредник от жрецов.[243] В Ирландии налицо те же представления об отношениях между королем и друидом. Действительно, в эпосе «Ульстерского цикла» мы находим эпизод, где описывается, как в результате проклятия богини со всеми воинами провинции случились родильные схватки, и защищать границу остался один герой Кухулин. После ожесточенного и чрезвычайно продолжительного сражения, он, придя в изнеможение, посылает своего отца Суалтайма просить о подмоге в Эмайн Маху: «С тем и отправился Суалтайм предостеречь уладов на своей единственной лошади, по прозвищу Серый из Махи. Вскричал он, лишь только приблизился к Эмайн:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о улады!
Не услышав в ответ ничего от уладов, встал он против Эмайн с другой стороны и снова молвил:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают, о улады!
Снова не дождался он ответа уладов и вот почему: гейс воспрещал уладам говорить прежде своего короля, а королю прежде друидов. Направился тогда Суалтайм к камню заложников в Эмайн Махе и в третий раз воскликнул:
— Мужей убивают, женщин уводят, скот похищают!
— Кто похищает, уводит и убивает — спросил тогда друид Катбад.
— Айлиль и Мэдб разоряют вас, — отвечал Суалтайм, — уводят ваших жен, юношей и сыновей, похищают стада, лошадей и скотину. Лишь один Кухулин смиряет и сдерживает войска четырех великих провинций Ирландии в проходах и ущельях Конайлле Муиртемне… Если тотчас не отомстите вы за него, уж никогда вам не сделать того до скончания времен.
— Достоин тот смерти и гибели, кто так говорит с королем, — молвил друид Катбад.
— Воистину так, — сказали улады.
Тогда в гневе и ярости ушел от них Суалтайм, ибо не услышал желанного ответа. И случилось так, что поднялся на дыбы Серый из Махи и поскакал прочь от Эмайн, а щит Суалтайма выскользнул из его рук и краем своим отрубил ему голову».[244]
Свидетельство этого текста подтверждается в одной из версий «Недуга уладов»: «У уладов существовал запрет говорить прежде своего короля, и существовал запрет королю говорить прежде своих друидов».[245]
Эти отрывки из ирландских повествований полностью подтверждают то, что Дион Хризостом говорит в одном своем пассаже, где речь идет, также, о персидских магах, египетских жрецах и индийских брахманах: «Кельты также имели подобных мудрецов, опытных в искусстве прорицания и во всякой другой мудрости, которых они называли друидами. И без них не было позволено царям ни делать что-нибудь, ни принимать какие-нибудь решения, так что в действительности они управляли, цари же, сидевшие на золотых тронах и роскошно пировавшие в больших дворцах, становились помощниками и исполнителями воли их».[246]