Более серьезного внимания заслуживают некоторые косвенные свидетельства существования у континентальных кельтов жриц в истинном смысле слова (с. 190), но они, насколько нам известно, не именовались друидами. Поэтому мы не можем утверждать, что в кельтских странах всякий человек, проводящий религиозные обряды или же занимающийся прорицаниями, непременно входил в число друидов; например, в Англии Боадицея, по-видимому, сама выполняла определенные жреческие функции, но из-за этого никто не называл ее друидом. Эта свобода действий в проведении религиозных обрядов со стороны людей, не являющихся друидами, повышает вероятность существования независимого класса предсказателей, в который входили и мужчины, и женщины, так что у нас есть все основания с сомнением подходить к вопросу о статусе женщин, упомянутых Лампридием и Вописком, прежде чем мы согласимся признать их рассказы доказательством сохранения друидизма в описываемую эпоху.
С другой стороны, мы знаем, что ранее прорицатели составляли особую группу, входившую в сословие друидов, так что, как нам кажется, следует признать, что в целом остается некоторая вероятность, позволяющая допустить, что эти женщины, продолжавшие традиции ватов, были облечены определенной религиозной властью, благодаря которой их могли считать членами древней системы жреческих классов. У Тацита отмечается связь между женщинами и друидами на острове Англси; кроме того, нам известно, что в Ирландии также были прорицательницы (ban-filid или ban-fáthi), которые в народном сознании смешивались с друидами и иногда действительно именовались женщинами-друидами (bandrui) в сочинениях средневековых писателей[103]. Поэтому, в сущности, у нас нет права категорически утверждать, что женщины не могли занимать положение друидов в Галлии, хотя связь между деятельностью прорицательницы и содержанием постоялого двора, как говорится в первом отрывке из Вописка, очевидно указывает на крайне низкий уровень, к которому пришел друидизм у континентальных кельтов.
Отношения преемственности между ватами и прорицательницами подтверждаются тем, что в конце IV в. н. э. родословная, восходящая к самим друидам, все еще служила примером знатности. Это показывают два отрывка из Авсония, и хотя данное обстоятельство само по себе ни в коем случае не является решающим аргументом, позволяющим разрешить вопрос об обоснованности притязаний на титул друидов со стороны прорицательниц III в., все же оно свидетельствует о том, что память о них продолжала жить и сто лет спустя.
Авсоний
О преподавателях Бурдигалы, IV, 7-10
«Если справедлива молва, вы происходите из рода друидов Байе и возводите свой священный род к храму Беленуса».
О преподавателях Бурдигалы, X, 22–30
«Не могу я не упомянуть и старика Фебиция, который, хотя и являлся смотрителем храма Беленуса, не извлек из этого никакой выгоды. И все же он, возводящий, по слухам, свой род к друидам Арморики, получил кафедру в Бордо при помощи своего сына».
И наконец, мы должны учесть сведения о том, что кельтские мудрецы или волшебники (magi) все еще действовали в Англии в первой половине V в. Особого внимания заслуживает то, что их деятельность носила, очевидно, тот же характер, что и деятельность галльских прорицательниц, с которыми, по словам Вописка, советовался Аврелиан. Следующий отрывок взят из сочинения Ненния, датируемого примерно 800 г. н. э., однако существует определенная вероятность, что данный отрывок, поскольку даты в нем определяются по именам римских консулов, был переписан из утерянного источника, современного описываемым событиям[104]. У Ненния речь идет о британском короле Вортигерне, когда известие о его кровосмесительном браке навлекло на него страшный гнев св. Германа.
Ненний
История бриттов, 40
«После этого король призвал своих колдунов, дабы они указали, что ему надлежит предпринять».
В XIV в. была составлена ирландская версия «Истории бриттов», в которой слово magos переводится как «друиды». Конечно, это еще не доказывает, что так назывались magi Вортигерна, но достаточно хорошо подтверждает сохранение функций и общественного положения среди людей, которые, возможно, являются прямыми наследниками пришедшего в упадок друидизма.
103
Это слово нечасто встречается в текстах. См. Rennes Dinnsenchas (Revue Celtique, XVI (1895), 34, и ср. XV (1894), 326); E. Windisch, Die altirische Heldensage Tain Bo Cualnge, Leipzig, 1905, 331; а также Siege of Druim Damhghaire (Revue Celtique, XLIII (1926), 57, 79, 104).
104
См. Liebermann, Essays in Mediaeval History presented to T. F. Tout, Manchester, 1925, p. 40.