Так что Кольский полуостров, как и вся Фенноскандия, где на поверхность выходят древние и прочные архейские граниты, для сакрально-географических разысканий и глубинных культурологических реконструкций представляет особый интерес (по сравнению, например, с лёссово-ледяными, легко эродирующими почвами большей части Сибирского Заполярья). Интерес этот усиливается тем обстоятельством, что на Севере вообще очень медленно нарастает почвенный слой и потому есть шанс встретить здесь чрезвычайно архаичные памятники практически на поверхности земли. Да и культуры Севера с их глубочайшей традиционностью изменяются гораздо медленнее, чем на Юге: относительно недавний памятник может отображать древние мировоззренческие модели.
С геологией самым непосредственным образом связана и стабильность таких объектов, как геоглифы — гигантские (размером в десятки и сотни метров) фигуры на склонах холмов и гор. В их почитании, кстати, также проявляется параллелизм культур древней Кельтиды и Российского Севера (на протодруидической, по А. Л. Никитину, стадии). В Британии к числу таких геоглифов принадлежит знаменитая «Уффингтонская белая лошадь» близ города Уффингтон. Изображение лошади, длиной свыше ста метров, исполнено на склоне меловой горы: на всей площади геоглифа удален дёрн и обнажена белая поверхность камня. Возраст геоглифа определяют ориентировочно в две с половиной тысячи лет. Не менее известен и великан Гог высотой в пятьдесят с лишним метров, выполненный в той же технике (но контуром) на Холме Великана в графстве Дорсет. Он держит в руке дубину или посох; фигура обнажена и трактована в духе фаллических культов. Считалось, что ночное посещение этого холма женщинами исцеляет их от бесплодия.
На Российском Севере безусловно доказанными могут считаться геоглифы горного массива Ловозерские Тундры в центральной части Кольского полуострова. Это прежде всего стометровая крестообразная фигура Старика (или Куйвы) на Скале Куйвы над священным для саамов Сейдозером — памятник, упоминающийся едва ли не во всех книгах о достопримечательностях Русской Лапландии. На обращенном к Ловозеру, столь же высоком обрыве горы Куамдеспахк (саамск. «Скала шаманского бубна») при определенном освещении проступает гигантская фигура, которая напоминает пляшущего шамана с бубном в правой руке; общие контуры фигуры схожи с британским изображением на Холме Великана.
Преобладает мнение, что эти фигуры — естественного происхождения: в Ловозерах по трещинам горных пород просачиваются воды, исключительно богатые различными химическими элементами, окрашивая скалы в черный цвет и образуя гигантские рисунки. При этом нельзя исключить, что какие-то из подобных трещин некогда были подправлены человеческой рукой. Но даже если это чисто геологические структуры, их включенность в саамский фольклор, а возможно, и в ритуалистику древнесаамской религии, сомнений не вызывает. Так что это — тоже геоглифы.
Ловозерские геоглифы, сейды и другие здешние памятники в последние годы неоднократно обследовались в ходе поисковой экспедиции «Гиперборея», организованной в 1997 г. доктором философских наук Валерием Никитичем Деминым (1942–2006), убежденным сторонником полярной концепции происхождения человечества. С самого начала работы экспедиции он пригласил принять в ней участие и автора этой книги. Некоторые объекты, обследованные во время экспедиционных сезонов, а также в автономных маршрутах, согласованных с В. Н. Деминым, вполне могли быть осмыслены в контексте протокельтских реконструкций, однако углубленная проработка этой темы тогда была отложена на будущее.
В. Н. Демин в своих сравнительно-мифологических разработках и полевых исследованиях, которым он, без преувеличения, отдал жизнь, ориентировался главным образом на поиски следов высокотехнологичной гиперборейской цивилизации, значительно удаленной от нас во времени; в свете этой концепции он пересматривал основы академической истории, предпочитая вообще не употреблять такие слова, как палеолит или мезолит. Результаты этого переосмысления он изложил в многочисленных книгах, приобретших широкую известность благодаря новизне подхода и огромному фактическому материалу, поданному нетрадиционно и ярко. Не полемизируя с этим подходом, автор этих строк тем не менее полагает, что методологически вряд ли целесообразно переносить на палеоарктическую протокультуру Северного полушария цивилизационную модель современного типа. Такая протоцивилизация оставила бы более заметные следы.
Пересмотр академической парадигмы скорее должен идти через переосмысление самой цивилизационной модели. Да, северная протокультура была несравненно более высокой, чем то утверждали наши недавние представления об убогих дикарях палеолита. Но эти представления стремительно меняются, и не вопреки археологии, а благодаря ей: новые находки, прежде всего изделий из органических материалов, уже вводят в академическое палеолитоведение такие понятия, как каботажное плавание, плетение сетей, ткачество и т. д. На очереди пересмотр отношения к тому, что приходится, за неимением лучшего, называть паранормальными способностями палеолитического человека…