— Сильное выражение, мистер Каррьер, — заметила я. — Пожалуйста, объяснитесь.
— Вы сыграли на руку окружному прокурору, — сказал Каррьер. — Разве можно проводить эксперимент с обвиняемым без свидетелей?
— Но мы свидетели! — воскликнула я.
Отец покачал головой, а Каррьер улыбнулся:
— Хьюм легко докажет, что все вы предубеждены. Одному Богу известно, скольким жителям города вы говорили, что считаете Доу невиновным.
— Ближе к делу, — проворчал отец.
— Хорошо. Вы сознаете, во что влипли? Хьюм скажет, что вы отрепетировали с заключенным шоу для зала суда!
Надзиратель! Теперь я убедилась, что мое предчувствие было оправданным. Я старалась не смотреть на мистера Лейна, который застыл на своем стуле с удрученным видом.
— Этого я и боялся, — пробормотал он наконец. — Я предвидел подобное в кабинете Хьюма. Это моя ошибка, и мне нет оправданий. — Его глаза затуманились. — Хорошо, мистер Каррьер. Так как моя глупость привела к этой катастрофе, я постараюсь исправить положение единственным доступным мне способом. Каков ваш предварительный гонорар?
Каррьер заморгал и медленно произнес:
— Я делаю это из жалости к бедняге…
— Назовите сумму, мистер Каррьер. Возможно, это сподвигнет вас на более героическое сочувствие. — Старый джентльмен достал из кармана чековую книжку и приготовил ручку.
Минуту было слышно только тяжелое дыхание отца. Затем Каррьер соединил кончики пальцев и назвал сумму, от которой я пошатнулась, а у отца отвисла челюсть.
Но мистер Лейн выписал чек и положил его перед адвокатом.
— Не экономьте на расходах. Я оплачу счета.
Каррьер улыбнулся, и его ноздри затрепетали, когда он искоса взглянул на чек.
— За такой гонорар, мистер Лейн, я бы согласился защищать дюссельдорфского маньяка[181]. — Он аккуратно спрятал чек в плотный бумажник. — Прежде всего нам нужно заручиться помощью экспертов.
— Да. Мне кажется…
Разговор продолжался, но я четко слышала только похоронный звон, который, если не произойдет чуда, зазвучит над обреченной головой Аарона Доу.
Глава 11
Суд
В последующие недели я все сильнее погружалась в уныние. Впереди не маячило ничего обнадеживающего. Аарон Доу был обречен, и эта фраза стала рефреном всех моих мыслей. Я слонялась по дому Клеев как привидение, искренне желая умереть и боясь, что Джереми находит мое общество скучным. Происходящее вокруг меня мало интересовало — отец постоянно проводил время с мистером Лейном, и оба то и дело совещались с Марком Каррьером.
Когда установили дату суда над Аароном Доу, я заметила, что старый джентльмен препоясывает чресла для эпической битвы. В тех редких случаях, когда я его видела, он был мрачен и молчалив, казалось полностью передав свои неистощимые ресурсы в распоряжение Каррьера. Мистер Лейн носился по Лидсу, проводя совещания с группой медиков, которым предстояло ассистировать в проведении экспериментов над обвиняемым в зале суда, старался с весьма незначительным успехом проникнуть сквозь вуаль молчания, обволакивающую окружную прокуратуру, и, наконец, телеграфировал собственному врачу, доктору Мартини, прося приехать на процесс.
Все это давало ему и отцу возможность чем-то заниматься, но для меня, пребывающей в праздности, было суровым испытанием. Несколько раз я пыталась повидать Аарона Доу в его камере, но правила ужесточились, и меня не пропускали дальше приемной окружной тюрьмы. Конечно, я могла посещать Доу в компании Каррьера, который имел постоянный доступ к своему клиенту, но меня удерживала необъяснимая неприязнь к лидсскому адвокату, и мысль о встрече с заключенным в обществе Каррьера внушала мне отвращение.
Так тянулись дни, пока не начался процесс, сопровождаемый карнавальными фанфарами газет, толпами на улицах, переполненными отелями и возбужденным общественным мнением. С самого начала суд принял драматическую окраску, то и дело перемежаясь яростными стычками между защитником и обвинителем, скорее вредившими, чем помогавшими обвиняемому. Очевидно, под влиянием угрызений совести или нерешительности молодой Хьюм выбрал легкий путь и позволил одному из своих ассистентов по фамилии Суит исполнять обязанности обвинителя. Как только Суит и Каррьер заняли места перед судейским креслом, они вцепились друг другу в горло, словно волки. Судя по их поведению в зале суда, они были смертельными врагами и сердито шипели друг на друга, время от времени получая резкие замечания судьи.