– Ваш руководитель Маркс?
– Когда вы должны были поднять восстание?
– Ах, никакого восстания? Тогда почему у вас нашли «Коммунистический манифест»?
– Вы хотели убить короля? По приказу Маркса?
– Не отпирайтесь. Все равно Бюргерс и Резер признались в этом…
– Да, сломили Нотъюнга. – Энгельс свернул газету и забарабанил пальцами по столу.
Аресты продолжаются по всей Германии. Итак, нужно ждать процесса. Жаль, молодому Лесснеру не удалось бежать из тюрьмы.
Рабочий день закончился, и никого в конторе уже нет. Энгельс берет конверт из тех, в которых фирма ведет коммерческую переписку, и запечатывает в него письмо от Маркса. Оно предназначено адвокату Бермбаху, который сообщает им из Кельна о судьбе арестованных товарищей. Надписывает новый адрес:
«Луи Шульц, 2, Шильдергассе, Кельн».
Посмотрел на свет. Внутреннего адреса не видно. У письма солидный торговый вид. Ну вот, теперь на почту, а оттуда к чартистам…
…В жаркий день к вечеру тени особенно длинны. Три тени настойчиво ползут рядом с Энгельсом, то исчезая, то вновь появляясь. Это длится уже второй день. Тот, что идет по пятам, – типичный английский шпик. А двое на противоположной стороне улицы ничем не скроют своего прусского происхождения.
Энгельс идет не торопясь. Часто останавливается, чтобы поболтать с многочисленными знакомыми. Шпики нетерпеливо толкутся позади. Энгельс охотно принимает приглашение приятеля посмотреть его новую лошадь:
– Она специально куплена для охоты на лисиц, а ты такой знаток лошадей!
– Лошадь прекрасная, поздравляю. И сад у тебя чудесный. А куда выходит эта калитка? На соседнюю улицу? Превосходно. До свидания!
Итак, путь на почту свободен, и нужно действительно спешить, а то письмо не уйдет с первым пароходом. Но надо предупредить и Карла, чтобы важные документы он хранил вне дома. Опасность, пожалуй, усиливается. Вчера Веерт приехал из Лондона и рассказал, что воры днем проникли в квартиру Дитца. Вещи оказались нетронутыми. Они взломали лишь письменный стол и украли все документы, письма из архива Виллиха и Шаппера. Очень странные воры! В этом архиве имена и адреса многих людей…
В Лондоне Маркса привлекает сообщение «Кельнской газеты» о суде в Париже над неким Шервалем.
Маркс вытащил из груды бумаг на каминной полке папку со старыми газетными вырезками. Разыскал первые сообщения о парижском заговоре.
«Глава заговора Шерваль».
«Франк Шерваль – ирландец, коммунист. Связан с Лондонской ассоциацией коммунистов…»
«При задержании Шерваль оказал отчаянное сопротивление…»
Но кто этот Шерваль? И почему там, в Париже, и в Германии стараются связать его имя с Союзом коммунистов?
Об этом надо узнать у Бермбаха раньше, чем начнется процесс в Кельне.
«Правду, только правду…»
– Встать! Суд идет!
4 октября 1852 года в Кельне начался процесс над коммунистами.
Ввели обвиняемых. На скамью подсудимых прошли одиннадцать человек – рабочие, журналисты, врачи, ученые.
В креслах присяжных заседателей уселись крупные помещики, богатейшие предприниматели, банкиры, два высших прусских чиновника.
Бунтовщикам не удастся отвертеться. Это послужит добрым примером и для других стран, где еще недооценивают опасности коммунизма…
– Свидетель, господин советник прусской полиции Штибер, что вы можете рассказать суду?
Штибер энергично шагнул вперед от алтаря, где только что дал клятву говорить «правду, одну правду и только правду», и громко начал свои показания.
Летом прошлого года правительство направило его из Берлина в Лондон для охраны немцев – посетителей лондонской выставки – от жуликов и воров. Там случайно ему предложили купить документы из архива коммунистов, хранившиеся у некоего Дитца. Из них он узнал о подготовке в Париже немецко-французского заговора. Отправился в Париж, сообщил все французской полиции. Вместе с французским комиссаром арестовал главного вожака французских коммунистов Шерваля. При аресте тот пытался проглотить находившееся у него письмо.
– В тюрьме, обнаружив, что у меня есть все его письма в Лондон, Шерваль во всем сознался: он был принят в Союз коммунистов и в Париже, выполняя поручения союза, организовал заговор.
Зал замер. Вот оно, неопровержимое доказательство заговорщицких, террористических целей обвиняемых! Журналисты строчили, не поднимая голов.