20 октября Маркс в Лондоне читал в «Кельнской газете» сообщение об этом заседании Женни, Вольфу, Либкнехту, Имандту и Дронке.
Да, обвинение опровергнуть почти невозможно. Архив у Дитца действительно выкрали. Да, Шерваль был принят в союз, правда не Марксом, а Шаппером.
Он действительно руководил заговором в Париже. У Штибера на руках письма, которые Шерваль посылал Виллиху и Шапперу в Лондон с пометками. Но Виллих и Шаппер были раньше связаны с Марксом. И если французский суд признал Шерваля виновным, то какие основания сомневаться в виновности кельнских коммунистов?!
Маркс поглядел на товарищей и встал.
– Есть лишь одно обстоятельство, не известное Штиберу. Это то, что мы знаем больше, чем ему хотелось бы.
Он вышел из комнаты, принес несколько листков и рассказал их историю.
…Впервые услышав о Шервале, он начал искать людей, которым мог быть известен этот человек. Не нашел. Наконец узнал, что сведения о нем можно получить у французских эмигрантов.
Через несколько дней после разговора с французами Маркс отправился в один из лондонских фехтовальных залов. Звон рапир, отрывистые команды тренера-хозяина… А вон и Ремюза. Маркс направился к ожидавшему своей очереди французу-эмигранту. Тот предупредительно поднялся навстречу, и они отошли в сторону.
– Да, месье Маркс. Я получил ответ. – Он слегка понизил голос, продолжая говорить по-французски: – В парижской префектуре имеется дело о том заговоре. Там есть указание о некоем Шервале, называемом Франком, настоящее имя которого Кремер. Мне переслали изъятые из дела письма этого субъекта в прусское посольство в Париже.
В ответ на нетерпеливое движение Маркса Ремюза развел руками.
– Их привезли мне на несколько часов и тотчас увезли. Но если угодно, вот возьмите копии.
Маркс пробежал письма глазами. Они неопровержимо доказывали, что Жюльен Шерваль, он же Франк, на самом деле Йозеф Крамер, осужденный в свое время как фальшивомонетчик в городе Аахене, уже много лет служит платным агентом прусской полиции.
Маркс положил на стол копии писем, о которых только что рассказал.
– Ну, а теперь за работу. Нужно немедленно отправить все это защитникам в Кельн.
23 октября на очередном заседании суда защитники подсудимых просят разрешения задать несколько вопросов свидетелю Штиберу по поводу личности Шерваля. Председатель суда не возражает…
– Ура! Слушайте, слушайте! – При общей радости товарищей Маркс читал газетное сообщение: суд вынужден был признать, что в разоблачениях господина Штибера в связи обвиняемых с парижским заговором Шерваля «нет объективного состава преступления».
Энгельс в Манчестере так же нетерпеливо, как и товарищи в Лондоне, ждал результатов заседания суда.
Все эти дни он с Марксом переписывается ежедневно, через Энгельса Маркс пересылает материалы защитникам.
– Господин лейтенант, письмо из Англии. – Сортировщик писем на кельнском почтамте протянул полицейскому офицеру довольно объемистый пакет. Полицейский осмотрел его: «Кельн, Старый рынок, купцу Котесу». Почтовый штемпель: «Лондон, 14 октября 1852 г.».
Несколько привычных манипуляций – и пакет вскрыт. Семь страниц убористого текста… Ого! Указания о защите подсудимых коммунистов… Письмо лежит перед Штибером. Он разглядывает его со всех сторон. Что это за пометка на обратной стороне письма? Большая латинская буква «В». Котес – просто адрес. Но кто такой «В»? Кому должен Котес передать письмо?
В тот же день пораженные соседи на Старом рынке видят, как полицейские уводят из дома уважаемого господина Котеса.
– Я спрашиваю в последний раз, кто обозначен под буквой «В»? – полицейский следователь сверлит глазами купца.
Перепуганный обвинением в причастности к коммунистам, Котес сдается, и полиция арестовывает адвоката Бермбаха «за преступную переписку с Марксом».
Эти события заставляют быть еще осторожнее и изобретательнее.
После ареста Бермбаха Энгельс каждый вечер ходит в гости к знакомым англичанам из различных манчестерских фирм. Хозяева ухмыляются: раз человек не хочет получать письма на свой адрес, значит у него какая-то интрижка в Лондоне… Почему не помочь настоящему джентльмену?..
А Фридрих, очень довольный результатом своих визитов, сообщает Марксу:
«…Твое сегодняшнее письмо ко мне было вскрыто, так как не все четыре уголка конверта были хорошо запечатаны… Для очень важных и опасных вещей делай так, как я теперь делаю: отправляй пакет любого содержания, внутри которого вложено твое письмо, через посредство Пикфорда и Ko на мою квартиру… Но адреса пусть пишут непременно различными почерками, и пакеты должны относиться на почту не одним и тем же отправителем и не в одном и том же месте… Затем либо пришли мне таким путем надежный адрес в Лондоне, либо пусть кто-нибудь, чей хозяин не отличается подозрительностью, примет вымышленное имя… Сообщи мне, живет ли еще Лупус на Бродстрит, номер 4… и вообще, где живут наши надежные люди, дабы я мог менять адреса. Все эти средства, использованные попеременно, окажутся достаточно надежными. Кроме того, дабы не обращать на себя внимания, пиши мне прямо по почте безразличные письма, как это буду делать и я. Твой Ф.Э.».