Что ответить на их искренние приветствия? Снова первые его слова посвящены Марксу:
– Уважаемые товарищи! Я не могу покинуть этот зал, не выразив глубочайшей сердечной благодарности за незаслуженный прием, которого я удостоился сегодня вечером. Могу лишь сказать: к сожалению, славу моего покойного друга Маркса суждено пожинать мне. В таком смысле я принимаю ваши овации. Если мне удалось что-нибудь сделать для движения в течение пятидесяти лет моего участия в нем, то я не хочу за это награды. Лучшая награда – это вы. Наши люди томятся в тюрьмах Сибири, рудниках Калифорнии, повсюду, вплоть до Австралии. И все же нет страны, нет ни одного большого государства, где бы социал-демократы не были силой, с которой все должны считаться. Все, что совершается в мире, совершается с оглядкой на нас. Мы великая сила, от которой зависит больше, чем от иных первоклассных держав. Это – моя гордость! Мы жили недаром, и мы можем с гордостью и удовлетворением посмотреть назад, на наши труды…
Энгельс стремился, чтобы имя друга, его жизнь стали примером для других.
Борьба постоянно отвлекает Энгельса от теоретических исследований. Только через десять лет после начала работы над рукописями вышел из печати третий том «Капитала». Четвертая глава в этой книге, значительная часть других глав написаны Энгельсом по тем данным, которые появились уже после смерти автора «Капитала». Остаются незаконченными собственные, давно начатые работы по истории Ирландии, рукопись «Диалектики природы»… Зато основная часть великого произведения друга увидела свет.
Нет, не угаснет память о друге, пока бьется сердце, пока идет борьба за благородные и светлые цели.
«В тот момент, когда я окажусь не в состоянии бороться, пусть дано мне будет умереть», – написал Энгельс однажды.
…В душный августовский день 1895 года в Берлине в скромно обставленной комнате, куда сквозь закрытое окно глухо доносится шум с улицы, на письменном столе лежит свежий номер газеты.
Одно из сообщений отчеркнуто карандашом: 5 августа 1895 года на семьдесят пятом году жизни в Лондоне скончался Фридрих Энгельс. Он завещал, чтобы урна с его прахом была опущена в море около скалы в Истборне на южном берегу Англии, там, где он любил отдыхать…
Рядом с газетой лист бумаги, на котором молодой человек, сидящий за столом, пишет вверху эпиграф – слова Некрасова:
У человека, написавшего этот эпиграф, приятное смуглое лицо, высокий лоб и ясный пристальный взгляд. В двадцать пять лет «Старик» (партийная кличка Владимира Ульянова) – признанный руководитель русских революционеров-марксистов. Вырвавшись на несколько месяцев за границу, он так мечтал повидать Энгельса, поговорить с ним. И вдруг это печальное сообщение…
Одна за другой ложатся скупые, точные фразы:
«С тех пор как судьба столкнула Карла Маркса с Фридрихом Энгельсом, жизненный труд обоих друзей сделался их общим делом…
Они показали, что не благожелательные попытки отдельных благородных личностей, а классовая борьба организованного пролетариата избавит человечество от гнетущих его теперь бедствий».
Еще совсем свежи в памяти Владимира Ульянова беседы в Париже с Полем Лафаргом, в Берлине – с Вильгельмом Либкнехтом. В их рассказах о годах, проведенных рядом с Марксом и с Энгельсом, эпизоды борьбы и факты самого личного, интимного свойства переплетаются неразрывно. Все, что он слышит, все, что ему известно об их жизни, приводит к мыслям об их беспримерной дружбе.
И на листе бумаги появляются строки:
«Старинные предания рассказывают о разных трогательных примерах дружбы. Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учеными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе…»