ОН ВИДЕЛ ТЕЛЬМАНА
Кончается победный сорок третий.
Мы в сорок первом отступали здесь.
Луна сквозь ветви, как прожектор, светит,
Передвиженьем скрытным полон лес.
И словно на огромном полустанке,
Как поезда́,
Ждут отправленья танки.
Отчетливо всё видно из окошка.
В сторожке темной венчик света слаб, —
Мигает парафиновая плошка.
Здесь был еще вчера немецкий штаб.
Сергей стал переводчиком военным.
Прошли десятки пленных перед ним, —
Те, кто в своих признаньях откровенны,
И те, кто поражен безумьем злым.
Ночь на исходе. Тени стали резче.
Прилечь бы. Вдруг звонок средь тишины.
— К нам только что доставлен перебежчик.
Его вы срочно допросить должны.
Своими ранен в спину. Он в санбате, —
Горит в глубоком небе свет зари.
Худой, костлявый немец на кровати,
Приподнимаясь,
Тихо говорит,
Не пряча глаз:
«Herr Oberleutenant!
Я Тельмана так видел, словно вас,
Полмесяца назад.
Служил я прежде в Бауценской тюрьме;
Перед отправкою на фронт проститься
К товарищу пришел, сказал он мне:
— Здесь Тельман!
— Жив!?
— Ты можешь убедиться.
Он разрешил, хоть многим рисковал.
— Войди. — Я на пороге молча встал.
Теперь об этой встрече удивительной
Скажу вам, ничего не утая.
Я не поверил: „Тельман — вы, действительно?“
Тогда он улыбнулся: „Это я“.
О самом важном для себя спросил я.
На мой вопрос он дал ответ прямой:
— Германии не одолеть Россию,
Я знаю — победит советский строй!
Я верю, что народ наш будет в дружбе
С народами страны советской жить.
Сюда идут. Расстаться было нужно,
Но главное мне удалось спросить.
Сказал мне Тельман, — к нам идет спасенье,
Он сохраняет веру в свой народ».
………………………………………
Сергей везет в штаб фронта донесенье.
Шофер дает машине полный ход.
Дивизиям дорогу пробивая,
Громады танков двинулись в прорыв…
Полковник донесение читает.
— Товарищ маршал! Тельман жив!
В своей надежде и в своей печали
Всегда он с нами, гнету вопреки.
… Лежат пилота руки на штурвале.
Орудия БМ загрохотали,
Идут на запад русские полки!
БЕССМЕРТИЕ
Оживают Нева, Неман и Висла,
Ломают лед упрямые воды.
С армиями
шагает на приступ
Весна сорок четвертого года.
Мы к тебе приближаемся, Тельман, — слышишь?
Громим бастионы Пруссии Восточной.
…Из канцелярии Гиммлера вышел
Приказ совершенно секретный, срочный.
Тельмана вталкивают в машину.
Железные задвигают дверцы.
В заходящем солнце — холмы, долины
Страны, которой он отдал сердце.
Для нее, он верит, — придет однажды
Избавление от фашистского ада…
Надпись «Свое получает каждый»
Выкована на Бухенвальда[1] ограде.
Сколько тут замучено братьев!
Подвиги их враги не скроют.
«Каждому — свое!»
Палачам — проклятье,
Бессмертье народной борьбы — героям.
Пулеметы на лагерь смотрят с вышек.
Окруженный врагами, Тельман вышел.
Каждый метр этой дороги
Вмятинами
Последних шагов отмечен.
Огонь опалил лицо на пороге,
Страшным жаром
Дохнули печи.
Я лицо человека вижу,
Гневные глаза голубые.
Тельмана слова последние слышу
Через стены глухие.
Испепелить его волю властную
Пламя не в состоянии.
И народы мира слышат —
«Да здравствует Свободная Германия!»
ИЗБАВЛЕНИЕ
Альпийскими фиалками, травою
Лужайка заросла в кругу дубов.
Поодаль, отдыхая после боя,
Дремал, не слыша птичьих голосов,
Солдат советский под высоким небом.
Горячею рукой коснулся век
Закатный луч. Нет, воин спящим не был,
Сергей увидел, — он уснул навек.
Подостлана друзьями плащ-палатка,
На гимнастерке сгусток кровяной
И над колеблемою ветром прядкой
Подшлемник темносерый шерстяной.
Бойца в земле немецкой погребая,
В конце войны, в последний час пути,
Мы знали,
Есть Германия другая,
И мы обязаны ее спасти.
Из-под эсесовского автомата,
От смерти, что осталась позади, —
Она бежала к нам
В лохмотьях полосатых,
С петлей на горле,
С пулями в груди.
Был этот путь последний
Самым страшным, —
Смерть обманув,
Превозмогая боль,
Дойти,
увидеть звезды на фуражках,
Родное имя крикнуть, как пароль.
Ночное небо расчертили пули.
Светла Советской Армии звезда.
Знакомые гудки! То потянули
В Берлин из Сталинграда поезда.
Они бегут расшитой колеею.
Победоносным силам нет числа.
Последнее сопротивленье злое —
Кирпичной, темнокрасной пыли мгла.
Встает рейхстаг, зажженный в тридцать третьем.
По логову врагов удар! удар!
А на окраине голодным детям
Суп разливает в миски кашевар.
Ты помнишь,
Под Берлином, в дымке рощиц
В незабываемый, счастливый час,
Мы услыхали от регулировщиц —
С победой Сталин поздравляет нас.
И звездный небосвод над нами вырос,
Весь обращенный к лучшим временам.
И полнотою мира,
мира,
мира
Пришло заслуженное счастье к нам.
Победные ракеты стали рваться.
Нарушив затемненье, вспыхнул свет.
К нам гарнизон фашистский шел сдаваться.
Он знал, — в сопротивленье смысла нет.
И в «Оппель-адмирале», грязно-сером,
Угрюмо сгорбясь, ехал генерал.
Ползли бессильно «тигры» и «пантеры»,
Комбат наш пленных сотнями считал.
Нам среди них
Встречались и такие,
Что говорили: «Я — рабочий,
Демократ».
Но отражались в их глазах —
Варшава,
Киев,
Кровь Лидице,
горящий Сталинград.
Толпою шли немецкие солдаты.
Один за каждой сотней конвоир.
Умолкли орудийные раскаты.
И реяло над нами:
«Миру — мир!»
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Германская республика, живи,
Цвети и землю убирай снопами!
С тобой народы говорят словами
Великодушной дружбы и любви.
Германия, мы помним твой позор:
Костры из книг, зловещие парады,
Убийства, пытки, мракобесья вздор,
Накатанные смертью автострады.
вернуться
1
Бухенвальд — концентрационный лагерь близ Веймара, где 18 августа 1944 года совершилось злодейское убийство Эрнста Тельмана.