- А я всегда оказываюсь сверху…
- Ребята… - начал Владимир Яковлевич.
- Давайте жить дружно? – продолжил Влад.
- Выйдите из школы, иначе найду вам занятие!
Женя встал, поднял рюкзак и пошел к выходу.
- Жень, мне куда-нибудь идти? – крикнул ему вслед Влад.
- В баню! – было ему ответом.
Вечером мальчики молча поужинали и легли спать. Повозившись в постели час, Рома встал.
- Жень, я хочу с тобой поговорить.
- Говори, - буркнули сверху.
- Слезь!
- Зачем? – любопытство в голосе Жени.
- Насиловать буду! – не выдержал Рома, рявкнув чуть ли не на всю квартиру.
- Так бы сразу и сказал, а то ходишь вокруг да около, - мальчик стал спускаться по лестнице.
Рома открыл от удивления рот, уставившись глазами в филейную часть брата, обтянутую черными боксерами.
- Эм, мне начинать? – ляпнул он.
- Чего? – Женя обернулся, скрещивая руки на груди.
- Насиловать…
- Очень смешно. Чего надо?
Рома замялся, он не знал с чего следует начать. В голове роилась куча мыслей, но в горле пересохло от непонятного волнения.
- Ты сволочь! – выдал он совершенно не то, что хотел сказать.
- Эм, это все?
- Нет, не так, ты не совсем сволочь…
- Наполовину?
- Нет!
- Четверть?
- Сука!
Этого Женя уже стерпеть не мог. Он сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
- Знаешь, любимый мой братец, в тот день, когда ты уехал, я хотел извиниться перед тобой за свой поступок и слова, но сейчас уверен, что зря! Я был полностью прав, ты гнилой изнутри! Тебе недоступны человеческие отношения и жену ты выбрал себе под стать! Надеюсь, вы будете счастливы и умрете в один день, отравившись собственной желчью!
Женя развернулся, забрался обратно наверх и укутался в одеяло, а Рома стоял, опешив и переваривая одно слово - «любимый».
Утро началось закономерно.
- Удачной дрочки! – с верхнего яруса.
Рома, открывший дверь, показал через плечо средний палец.
- Я знаю, какого он у тебя размера, не преувеличивай свои заслуги, - еще более ехидно.
В школе Марина пыталась заговорить с Женей, но тот успешно отмазался словами:
- Влад просил кое в чем ему помочь!
***
- Алина, этот белый шарфик очень удачно сочетается с твоей трупной… ой, бледной кожей!
- Женя, у тебя такие красивые кроссовки, у моей подруги точно такие же!
***
- Алина, тебе не стоит есть эту булочку, за твоими щеками уже ушей не видно.
- Женя, у тебя так живописно обгрызены ногти.
***
Рома пытался влезть в их перепалку, но был обруган обоими. Больше не встревал, пожимая плечами.
Марина молча наблюдала за Женей, в ее глазах застыла тоска и еще что-то, немного непонятное. В этом они с братом были похожи.
Спустя два месяца она забежала в класс, нашла глазами препирающегося с Алиной Женю и подбежала к нему.
- Матвей написал! – в ее руках находился конверт.
Женя выхватил его и быстро распечатал. Пальцы подрагивали от нетерпения, в ушах стоял шум. Он не видел, как напрягся Рома, как на его скулах заходили желваки. Алина обхватила руку мальчика и прижала к себе.
В письме ничего для Жени не было, только сухое приветствие родным, добрался, расположился, нравится…
- И все? – разочарованно протянул мальчик, складывая тетрадный лист, исписанный меньше, чем наполовину.
- Д-да, - Марина как-то зло улыбнулась, забирая письмо обратно.
На душе Жени потяжелело. Почему? Неужели он о нем забыл? Пустота и отчаяние…
Рома весь день улыбался, цеплялся к Жене, но тот не реагировал, погрузившись в свои мысли.
А вечером тетя Лена принесла в спальню мальчикам еще одно письмо…
Рома попытался его забрать, но Женя вцепился в него мертвой хваткой, чуть ли не зубами впиваясь в руку брата. Закрывшись в ванной он осторожно вынул бумагу.
Два листа, исписанные с двух сторон мелким почерком…
<i>«Солнышко, как же я по тебе соскучился, не проходит и дня, чтобы я о тебе не вспоминал…» </i>
========== Глава 10 ==========
Рома метался по комнате, в бессильной злобе сжимая кулаки. «Это письмо от Матвея?» - думал он. – «Что этому козлу еще надо? Свалил в армию, вот и пусть там сидит на попе ровно!»
Он напрочь забыл, что Женя не его, что между ними ничего нет и, возможно, никогда не будет. Он ревновал: жутко, болезненно, неудержимо…
Облизнув губу, он почувствовал вкус соли. Остановившись, он удивленно провел ладонью по лицу. Мокрая.
- Черт! – воскликнул он, ударяя кулаком по стулу. Тот возмутился такой несправедливостью и рухнул с жутким грохотом.
- Мальчики, у вас все в порядке? – донесся из-за двери голос его матери.
- Да, мам, у нас все оху… замечательно! – рыкнул Рома, заводясь еще больше. – Просто стул упал.
Шаги удалились, а мальчик присел на краешек кровати, яростно вытирая щеки краешком одеяла.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Кулаки зачесались, сердце отплясывало самбу, как запертая в клетке птица, ударяя в ребра. Отчего-то заболел живот, заставив Рому согнуться и обхватить его руками. Хотелось заорать, упасть на колени и начать скрести пол ногтями. Закусив краешек губы, мальчик уставился на дверь в ожидании.
Через двадцать минут она открылась, Женя с мечтательным выражением лица просочился в комнату.
- Что пишет? – хриплый голос.
- Кто? – Женя попытался сделать отстраненный вид, пряча письмо в школьный рюкзак.
- Твой любовник!
- Он мне не любовник, а хороший друг! И тебя это вообще не касается! – Женя развернулся, упирая сжатые кулаки в бока.
- Ах, не касается…
Рома вскакивает с кровати и подлетает к удивленному мальчику.
- Сколько ты еще будешь играть моими чувствами? – прошипел он, сжимая пальцы у Жени на плечах. – Я с ума схожу, ночами спать не могу, голова разрывается от боли, - все это он шептал мальчику на ухо, сильнее прижимая к себе.
- Пусти, - Женя испугался своей реакции на этот интимный шепот.
- Никогда! – Рома впился в губы мальчика яростным поцелуем, сминая их, проталкивая язык.
Глаза Жени наполнились слезами, он попробовал оттолкнуть брата, но Рома, рыкнув, впечатал его в стол, обхватывая рукой запястья, чтобы не рыпался. Напрасно Женя брыкался ногами, только отбил себе щиколотку о ножку многострадального стула.
Тут в голове Ромы щелкнуло. Отпустив мальчика, он подошел к компьютеру и включил музыку.
- Рома, прекрати, ты зачем это…
Но мозги мальчика сорвало окончательно. Быстро приблизившись к Жене, который попытался добежать до двери, он схватил его за талию и бросил на кровать лицом вниз. Руки блуждали по спине, гладили, сжимали. Губы впивались в шею, прикусывая. Каменный член уперся в ягодицы. Чем больше Женя вырывался, тем жестче становился брат.
Рома одной рукой прижал руки над головой Жени, другой приспустил трусы, освобождая сочащийся смазкой член.
- Нет, пусти…
- Замолчи, хочешь, чтобы родители узнали, чем их невинный мальчик занимается? – хрипел Рома, приспуская до колен последнюю преграду с тела Жени. Он чувствовал себя психом, извращенцем, но назад пути не было.
- Ты что делаешь? – пискнул Женя, когда брат со стоном потерся пахом об него. – Слезь с меня!
Но противореча своим же словам, застонал в ответ, когда язык Ромы коснулся его лопатки. Плоть Жени напряглась и пульсировала, упираясь в одеяло.
Палец коснулся ануса, осторожно погладив, надавил, проникая. Женя дернулся, забившись сильнее.
- Тсс… я осторожно…
- Какое, блять, осторожно? – Рома зажал ладонью рот брата, втискивая палец глубже. Женя стиснул зубы и зажмурился.
Вынув пальцы, Рома резко перевернул брата на спину, устраиваясь на нем. Наклонился, втянул в рот сосок, немного прикусил, зализал языком. Спина мальчика выгнулась, непроизвольный стон сорвался с губ.
- Тебе же самому нравится…
- Я тебя ненавижу, - прошептал Женя.