Профессор, который готов доказывать существование исторических свидетельств тому, что одно время у дам в белом имелась некая община, считает, что эти превращения следует воспринимать как аллегорию. Если нынешние сумасшедшие считают себя фарфоровыми вазами или попугаями, мыслят и ведут себя соответственно, значит, по мнению профессора, существам, превосходящим их интеллектуально, было проще простого оказывать гипнотическое влияние и на суеверных дикарей с интеллектом чуть выше детского.
– К примеру Навуходоносор, – продолжаю я ссылаться на слова профессора. – В наши дни ему было бы никак не избежать смирительной рубашки. Живи он не в Южной Азии, а в Северной Европе, наверняка до нас дошла бы легенда о том, как какой-нибудь кобольд или штремкарл превратил его в причудливую помесь змеи, кошки и кенгуру.
Так или иначе, неистребимое стремление Мальвины что-то менять – в других – разрасталось, пока чуть не довело ее до нарушения общественного порядка и в конечном счете до беды.
Этому инциденту нет аналогов в летописях дам в белом, и, возможно, потому историографы распространяются о нем с явным удовольствием. Скандал разразился во время помолвки единственного сына короля Эремона, принца Эрбо, с принцессой Бертой Нормандской. Поначалу Мальвина помалкивала – видимо, выжидала удобного случая. Следует помнить, что бретонские дамы в белом были не просто феями как таковыми. В отдельных случаях они могли становиться женщинами, и, само собой, это обстоятельство должно было сказываться на отношениях дам с перспективными смертными мужчинами. Возможно, и принц Эрбо не без греха. В те прискорбно темные времена молодые мужчины не всегда бывали образцами благоразумия и порядочности, когда речь заходила о дамах, будь они в белом или нет. Хотелось бы верить, что данная дама была движима лучшими побуждениями.
Но даже это ее не оправдывает. В день свадьбы она превзошла себя. Как именно она изменила облик злополучного принца Эрбо, какой вид убедила его принять, несущественно с точки зрения нравственной ответственности Мальвины; хроники об этом умалчивают: очевидно, результат оказался настолько неделикатным, что уважающий себя летописец воздержался даже от намеков на него. Судя по отрывкам из других хроник, их автор не страдал излишней брезгливостью, так что читателю остается лишь благодарить его за эту недомолвку. Ее отсутствие могло стать крайне неприятным.
Разумеется, эффект, которого добивалась Мальвина, был достигнут. Принцессе Берте хватило единственного взгляда, чтобы без чувств повалиться на руки свиты. Свадьбу отложили на неопределенный срок. Увы, Мальвина, видимо, ликовала, но ее триумф был недолгим.
К несчастью для нее, король Эремон был известным покровителем искусства и науки того времени. В число его друзей входили влиятельные чародеи, джинны, девять бретонских эльфов-корриганов – словом, все, кто мог и, как показали события, был только рад помочь делу. Посланники явились к королеве Гарбундии, и даже если бы королева хотела, как уже бывало не раз, выгородить фаворитку, у нее не осталось выбора. Фее Мальвине приказали вернуть принцу Эрбо принадлежащее ему тело со всем, что к нему прилагалось.
Она отказалась наотрез – своевольная, упрямая фея, страдающая непомерным самомнением! Вдобавок примешались личные мотивы, а именно – женитьба принца на принцессе Берте! Теперь они у нее попляшут – и король Эремон, и Анниамус в его дурацком колдовском балахоне, и бретонские эльфы, и прочие!.. Благовоспитанной даме в белом не пристало заканчивать такие фразы даже мысленно. Представим, как сверкали глаза феи, как она топала ножкой. Что они ей сделают – все, кто горазд лишь болтать языком да качать головой? Ей, бессмертной фее? Прежний облик принцу Эрбо она вернет, когда ей заблагорассудится. Пусть занимаются своими фокусами, а ее оставят в покое. Не трудно вообразить, сколько прогулок и бесед состоялось между растерянной Гарбундией и ее неподатливой фавориткой, какими были попытки воззвать к разуму и чувствам последней: «Хотя бы ради меня… ну как ты не понимаешь?.. Дорогая, да какая разница, что он натворил!»