Д.Б. Ну нет… На «письмо счастья» у меня уходит обычно часа два. Это значит, что первые полчаса я придумываю общий ход и сочиняю, как это будет выглядеть в целом. Обычно я в это время раскладываю пасьянс «паук» или играю в «сапера». Потом, когда все в уме разложено и, ну, внутренне сделано, можно писать первую строфу. Дальше все, как правило, идет само.
За рулем очень хорошо сочиняется.
М.В. В феврале 11-го года ты придумал, создал, запустил и раскрутил грандиозный проект «Поэт и гражданин», он же после пертурбаций «Гражданин поэт». Страна от этих стихов аж балдела. Резонанс необычайный. Какой текст был первый?
Д.Б. Сейчас расскажу по порядку.
Начало — это Наташа Васильева. Внезапно случилась история, когда секретарь Хамовнического суда Наташа Васильева взяла да и рассказала всю правду о том, как сверху нагибали судью Данилкина для сочинения второго приговора Ходорковскому. И я понял, что это можно написать только как некрасовскую «долюшку женскую».
Как сейчас помню — в «Собеседнике», глубокой ночью, что-то я там за работой засиделся, и само собой пошло-покатило, я написал эту Наташу Васильеву с удивительной легкостью! В полпервого ночи позвонил Верке Кричинской — нашему продюсеру на «Серебряном дожде». И хохотали мы ужасно! И все это как-то мгновенно организовалось и лихо полетело.
А дальше ролик этот пошел в Сети, количество просмотров быстро догнало саму Наташу Васильеву. Тогда на канале поняли, что этим стоит заниматься всерьез. Неожиданно как-то это бабахнуло!..
А вторая такая вещь удачная к первой подошла… Ох, я помню прямо с невероятной живостью… Землетрясение, цунами, в Японии грохнула Фукусима, очень быстро подорожала нефть, и Россия на всех чужих катастрофах очень сильно поднялась. И я написал такую версию Десятой главы «Онегина»: «Тряслися грозно Пиренеи, Египет трясся и Тунис…» и так далее. Я ужасно люблю эту штуку!
Вот после этого Мишка Ефремов мне сказал: кажется, с тобой можно иметь дело. Эту главу я больше всего люблю, потому что она понравилась Мишке, а он человек практически с образцовым вкусом. И вот с этого, со второго номера, я считаю, что у нас пошло.
М.В. Я больше всего смеялся над Тимошенко, которая летит до середины Днепра. Это же восхитительно. И разумеется, над «Вороной и лисицей» — Путин поет меж поп-звездами в пользу детей, и ворона роняет сыр. Охренеть.
Д.Б. «Ворона и лисица» — это крутой был номер. Но считается, что самый популярный — «Путин и мужик». Хотя я, грешным делом, больше всего люблю «Гамлета». Это когда Тень Отца появляется и Гамлета смещает. Это было после этой знаменитой рокировки 24 сентября, но мне там больше всего нравится реплика про Кудрина. И когда я Кудрина спросил, как он оценивает свою деятельность, он ответил: «…и вообще хороший был министр». Это мне показалось большим успехом!
М.В. Вообще гениально.
Д.Б. Помнишь, когда там: «…когда не надо, ты ужасно быстр, Полоний у британцев! — Это Кудрин. Он был и бережлив, и целомудрен, и вообще хороший был министр». Когда они его протыкают там, помнишь? Это Васильев придумал протыкание.
М.В. По логике вещей, по устройству человека, — человек юный, ну лет двадцати, очень эгоистичен и эгоцентричен. Это инстинкт: ему надо делать свою жизнь! Обтаптывать свою площадку, вырывать свой кусок и менять мир! К старости человек становится консерватором-конформистом, куда более социально-озабоченным — потому что свое, что можно, он уже сделал. И теперь ему есть гораздо больше дела до всего окружающего. Ибо теперь его задача — это сохранить. Новаторство молодых и консерватизм старых — это один из элементов устройства общества.
Так вот, чаще всего в политику идут молодые, которые хотят все перевернуть — юные революционеры, — и уже немолодые, опытные, подостывшие, которые хотят сохранить все лучшее, но плохое изменить, чтобы было лучше всем, во благо всем. И вот ты, находясь как раз посередине меж революционных возрастов, отчасти обратился к деятельности, которая вроде и не политическая — но все-таки и политическая. Эти выступления, марши и митинги — сегодня в России что-то может измениться!..
Д.Б. Это очень жилистая тема. Действительно, «Левада-Центр» провел опрос: кто составляет большинство на митингах и площадях. Ему я верю — получились сходные результаты. Больше 60 процентов — это мужчины в возрасте от 40 до 50. Это тот возраст, когда понимаешь, что ты можешь умереть при Путине. И этого ты не хочешь. Понимаешь?
Я понял, что у меня это, может быть, последний шанс, как говорил Набоков, «рывком поднять свою жизнь на другую высоту». Потому что иначе в 40 лет мысль о том, что еще 12 будет так, — она невыносима!!!