— А что случилось?
— Я еще ни в ком так не обманывался, как в Миклоше Зале. Считал его честным, неподкупным. А оказывается, вся цена его честности — должность главного инженера и трехкомнатная квартира.
— Не знаю, — сказала Юлия. — Я бы на вашем месте не торопилась с уходом.
В это время из своего кабинета вышел Зала, спросил, у себя ли директор. Юлия ответила, что он пошел в партком просмотреть список представленных к наградам. Зала кивнул, потом подошел к Земаку:
— Скажи, Бела, почему ты меня избегаешь?
Прежде чем тот успел ответить, Юлия быстро вставила:
— Бела подал заявление об уходе.
— Вот как? — Зала испытующе поглядел на молодого рабочего. — Подыскал другое место?
— В Фехервар уеду. На «Видеотон»[36]. Они уже и квартиру дают.
— Почему ты уходишь? Только честно. Из-за меня?
Земак кивнул.
— Как мы вам верили! Вся бригада, весь наш цех. Гордились. Переживали за вас… Да что говорить! — Он перевел дух. — А Анико… Знали бы вы, чего мне стоило поставить ее на ноги, чтобы она поверила в себя, чтобы перестала, наконец, бояться и сказала правду…
В это время вошел Имре Давид и, никем не замеченный, остановился у двери. Его заинтересовало, о чем могут говорить эти двое. Он знал, что Земак увольняется и причиной тому — Миклош Зала.
— Теперь я уже вижу, — продолжал Земак, — мы были только пешками в вашей игре. Вы добились, чего хотели. Получили место главного инженера, трехкомнатную квартиру, и все о’кей. А мы с вас пример брали. — Земак уже почти кричал. — Неужели ради этого вы в сорок четвертом пошли в концлагерь, терпели пытки, голод? Неужели человеческая совесть так дешево стоит? Ах да, дача, и машина, в все, что душе угодно. Только скажите мне, товарищ главный инженер, почему мы так легко ко всему приспосабливаемся?
— Чтобы выжить, товарищ Земак, — задумчиво ответил Миклош.
— Бела, — вмешался Имре, — сходите в партком и просмотрите список представленных к наградам. Чтобы вы потом не говорили, что этот список составляли келейно, без участия общественности.
Земак покачал головой:
— Не буду я ничего смотреть. Все это липа.
Имре развел руками:
— Ну как хотите. — Он подождал, пока Земак собрал инструменты и ушел. Потом повернулся к Миклошу: — Что ты на это скажешь?
— Я согласен с Земаком. Это действительно липа, и я ее не подпишу.
Имре открыл дверь в свой кабинет:
— Зайди, — и, когда они расположились в мягких креслах, спросил: — Ты опять начинаешь?
— Нет, — ответил Миклош. — Продолжаю.
— Значит, ты просто выждал, пока тебя назначат главным инженером? — Имре распечатал пачку сигарет, закурил.
— Нет, Имре. Я ждал появления очерка в газете, чтобы обеспечить тылы. Хотя, конечно, должность главного инженера тоже облегчает мою задачу. Теперь у меня есть официальное право вывести мошенников на чистую воду.
Имре потянулся к столу, взял пепельницу, поставил ее на подлокотник кресла.
— Миклош, — тихо произнес он, — зачем ты это делаешь? Балинт тебе этого не простит.
— Знаю. Когда он сказал, что лучше будет нам не встречаться друг с другом, у меня мурашки по спине побежали. Это был даже не ультиматум, а нечто большее.
Пока Миклош пересказывал ему свой разговор с Чухаи, Имре вспоминал вчерашний вечер и, как сейчас, слышал слова Вики:
— Человек должен быть самим собой, а мы не смеем жить, как нам хочется. Все наши поступки контролируют Мартон и Чухаи, и действуем мы не по собственному убеждению, а по их указке. — Они сидели в гостиной. Ева поставила на стол тарелку с пирожными, коньяк и вино и пошла на кухню готовить кофе. — Она взяла обратно свой ультиматум? — спросила Вики.
— Да. Мы помирились. Она поняла, что была неправа.
— Я рада за вас. А как там Миклош Зала?
— Работает. Знаешь, я до сих пор не могу смотреть ему в глаза. Мне кажется, мы никогда больше не будем такими закадычными друзьями, как прежде. Как-то меня настораживает его поведение. Такое чувство, будто он к чему-то готовится, какие-то планы вынашивает. Вчера я спросил, почему он не перебирается в новую квартиру.
— И что ж он ответил?
— Сказал, что его пока и старая вполне устраивает. И стоит ли, мол, обживать новую квартиру, если неизвестно, долго ли придется в ней прожить. Теперь уже и он не откровенен со мной.
— Мне бы хотелось его понять, — промолвила Вики, — чтобы разобраться в самой себе. Знаешь, я ему и сочувствую, и в то же время завидую. Этот человек спокойно спит по ночам. Ему не за что краснеть. К тому же он еще не знает, что Чухаи его обманул.