— Тебе же надо собираться в лагерь, — вспоминает доктор. — Иди, Ришка.
«Ей нужен добрый друг…» — думает он, прощаясь с Верой Павловной. Он открывает дверь на лестницу. Стоп! Едва не забыл новые мокасины!
Дверь в комнату приоткрыта, и слышно, как доктор уговаривает Веру Павловну лечь в больницу. Она отказывается: дома стены помогают. День–другой, и она поднимется. Но доктор протестует: не день и не два, а много больше. Ей нужны внимание и забота, а он, Федор Степанович, и Алешина мать могут приходить к ней только вечером.
— Вот и спасибо. А днем мне хорошо — пока у меня есть друг.
Что такое она говорит? Ришка — ее друг?! Она поправляется от его забот, оттого, что он приходит и рассказывает про Ваксу, ласты и свои капитанские дела! И Ришка, оказывается, очень способный и будет отлично учиться. Надо бы познакомиться с Ришкиной матерью...
— Вам о сердце думать надо! — Видимо, Федор Степанович очень недоволен.
— В нем‑то Есе и дело, — говорит Вера Павловна мягким тихим голосом. — Так уж не гоните меня в больницу!
Потом они говорят о племяннице. Еще новость? никакая она не племянница, а ученица Веры Павловны. У нее умерла мать, когда она была маленькой школьницей, и Вера Павловна взяла ее к себе. Она учится в Ленинграде и скоро приедет.
Ришка слышит: доктор ходит по комнате. Останавливается у двери.
— Ришка скоро уедет в лагерь, и днем вы будете одна. Годы у вас немолодые. Мало ли что может случиться…
— Что может случиться? Что? — распахивает Ришка дверь.
— Ничего! Ты почему не ушел? — наступает на него Федор Степанович.
— Я… я забыл сандалии… — он поднимает их с пола и, не надевая, выходит.
Вечерняя заря раскрыла в небе огромный алый парус. Он расплывается между лиловыми облаками и медленно меркнет. Вспыхивают маяки — маленькие голубые звезды. Если подольше посмотреть в темнеющее небо, можно увидеть плывущие к маякам светлые корабли.
Ришка провожает корабли взглядом. Но думает не о них — он тревожится о Вере Павловне.
— Ей нельзя сама с собой… И ей нужен друг, — бормочет он. — Что ли, не ехать? Пока она не поправится… И Ваксу тогда не надо отдавать Шиму. Вакса ведь сильно привязчивая.
Пахнет розами. Это от Ларисиных грядок. Ришка останавливается. Вера Павловна любит цветы. Розы…
Он перемахивает через низкий заборчик и находит крупную розу. Роза колет пальцы, цепляется за рубашку и царапает ладони. Все равно Ришка срывает ее. Он благополучно выбирается из палисадника и видит в освещенном окне Ларису. Странно: обычная ненависть не просыпается в его сердце. Желтые косы не внушают отвращения. Он думает о Вере Павловне: она обязательно обрадуется, когда увидит розу. А Федор Степанович говорит, будто радость помогает выздоровлению.
Ришка входит в дом, пряча розу за спиной. Мать укладывает в чемодан его имущество. Сверху лежат новые голубые штаны, Ришка гладит их исцарапанной рукой.
— Наконец‑то ты увидишь море! — радуется мать.
— Не увижу… — тихо говорит он.
— Ришка, что случилось?
— Ничего… Только я не поеду в лагерь.
— Перестань болтать глупости! — сердится мать.
— Ма.„ я останусь с Верой Павловной, — говорит он не совсем твердо. — Она больна. И ей нужен друг.
— Господи, какой из тебя друг?!
Ришка исподлобья посматривает на мать. Ему ее жаль… И море тоже жаль. Но… но Вера Павловна пропадет без него!
— Ришка, для кого я покупала путевку? — Она направляется к нему. Он знает, чем это кончится и отступает к двери.
Мать замечает розу.
— Опять! — кричит она. — Опять сорвал у Ларисы! Убирайся! Сию же минуту убирайся вон! И не приходи, пока не вернешь розу.
Ришка не идет к Ларисе. Он выбегает за ворота и поворачивает к дому Веры Павловны. Вакса бежит рядом.
Окно Веры Павловны светится слабым светом. Значит, горит ночник, она спит. Несколько минут Ришка раздумывает под окном, потом поднимается на карниз и осторожно опускает розу в открытую форточку.
…Мягкий глухой звук. Это роза упала на подоконник. Завтра Вера Павловна увидит ее и обрадуется…
Они не спеша выходят на темную улицу. Ришка и Вакса. Она останавливается, беспокойно оглядывается и негромко лает. Она не узнает дороги. Она хватает Ришку за штанину и тянет назад. Она думает, что он позабыл дорогу домой.
— Нет, Вакса, я не хочу домой. Мы идем к Федору Степановичу.
Ришка стучится к доктору в такой поздний час, что тот спрашивает удивленным голосом, кто там?
— Это мы… Я и Вакса.
— Что случилось? — распахивает дверь Федор Степанович.