2
Мероприятия проводить и мы научились. Не прошло часа, как линейный отдел СЭЗО[1] скидывался на похороны. Покойнику воздавали должное, вспоминая его любимые изречения, вроде «не продается тот, кого никогда не покупают» и его наиболее уважаемые блюда, такие, как морковка тертая. Про пляску ни слова. Не лезло это потешное действо в рамки столь высокохудожественного события, как прощание с коллегой. Говорили только хорошее, пили чай, достали торт. Когда докушали, все быстро надоело, и сослуживцы поспешили избрать достойного представителя в крематорий на похоронное торжество. Представителем стал Явольский. У него рожа всегда проникновенная, так что он всех нас перетаскает. А мне церемониал был испорчен тем, что я думал: почему — Немоляев? Он хоть уже обезумел, но верно намекал, что среди психов скорее мне пристало быть, очень уж я подходящий. Да вот именно Немоляев, наш современник, окончил позорно свой образцово-показательный путь. Я так растревожился, что потихоньку улепетнул домой. Сейчас «новые» люди любят поговорить о гармоничном сочетании частного и общего, домашнего и производственного быта. Что-то в этом трепе есть. Если раньше своя хата совсем не походила на работу, то теперь она такой же насыщенный технологиями комбинат — кругом сетевые устройства. Сбылись бредовые мечтания. Пришепетывают даже, что дома ты тоже очки набираешь. А их потом начальство изучает. Достоин ли ты служебного взращивания или годишься только на то, чтобы слушаться других. Короче, примчался я домой на «паучке»-маршрутке, разложился на диване. «Глаз», а он к потолку присобачен, подморгнул мне, дескать, нет причин для грусти, и полил мягким пульсирующим цветодождиком. Хорошо расслабляло, но я все же попробовал напрячься не на шутку и задуматься. Отчего прокисли передовые мозги Немоляева под лихо заломленной фуражкой? Существовал ли у него в чем-нибудь неустрой и непорядок? Честно скажем, я несколько раз вползал по сети в его каталоги. Хотел пронюхать, что он там на меня держит. Женя из информационного отдела вводил в искушение, пароли подкидывал. Про себя я не нашел, это более засекречено, но увидел там такой глянец, что прямо обгадить его захотелось, И я не слышал, чтобы кто-то под Виктора копал — у всех кишка тонка была. Немоляев многим заправлял, об чем, кажется, и Региональный Управляющий Бонифатьевич не много понятия имел, например, развалом альтернативных электронных заводов. Но об этом ладно. От дефицита Виктор Петрович тоже вряд ли страдал. У суперов персональные ассортиментные карты — не чета нашим инспекторским. Харя при желании треснет, только разевай пошире рот. Тут недавно приходил инструктор по массовой психологии и популярно объяснял, почему нам на их возможности не следует слюну пускать. Сделал нам, мелкой сошке, коррекцию желаний. Говорит, у нас теперь такой принцип: чем выше сел на социальной лестнице, тем больше впитываешь благ. Оно и прекрасно, значит, наши порядки — работающие, стимулирующие. Не то, что раньше, когда мясник имел больше профессора, и даже жену академика. Итак, вещественные интересы Виктора были учтены. Впрочем, так же как и околовещественные, чрезвещественные и невещественные. Член охотничьего общества, бального товарищества, ватаги дзюдоистов, союза врачующихся, кругом член. В этом самом союзе меняют баб каждые полгода, успевай только обнюхиваться да имей «мерседес» в трусах. И с Брусницыной он на бальном деле сошелся. Кстати, я нигде не состою, не маюсь дурью. Мне хватает милых безделушек, как их кличут там, в науке, — укрепителей жизненности. «Глаз», «волна», «смехотвор», возбудитель гражданских чувств из серии «за державу не обидно». Возбудитель сделан для тех, кто не выносит шумных многотысячных компаний, но все-таки хочет ощутить свою «слитость с общим океаном народного сознания». Так в инструкции написано. Наверное, не все брехня. В моем возбудителе имеется бегущая дорожка, по которой можно чеканить шаг. Справа и слева к тебе плотно примыкают теплые пластиковые фигуры, на стереоэкране колеблются затылки «марширующих впереди». Слышен мерный топот, гавканье команд и приветствий, рев «ура», наяривают барабаны и флейты. У меня после сеанса большинство внутренностей прямо приободряется. Есть штуки и без особых претензий. Например, «перехватчик на страже воздушных рубежей». С применением тяжелой артиллерии выбивать его пришлось в кайф-конторе — так у нас сейчас кличут службу бытового обеспечения. Счетчик он, что турбину раскручивает, но ощущения, будто на таран идешь! Вначале обмишуришься, а потом блаженство. Однако лучший товарищ — «глаз», он и возбудит, и успокоит. Правда, вчера стал я у него пыль по векам, вернее, шторкам протирать и нашел какой-то сивый пух. Наверное, в форточку залетел. Едва я начал тряпочкой елозить, башка у меня поплыла, еле со стремянки слез. Еще у меня подруга дней суровых есть, допрограммирующаяся на хозяина, даже по-французски лялякает. Такую модель можно только через орденскую книжку выудить, а я ее в лотерею хватанул. Когда играю, она поет. Между прочим, у меня и духовный жирок имеется. Мой батяня умел только «почеши мне позвоночник» сбацать на губной гармошке. А я намастачился будь здоров на пиано, могу и «Лунную сонату» отбренчать. Называется подруга официально — массажер генитальный. У дам в этом ключе тоже что-то имеется, они себя не обидят. Представляю, как их там напрограммируют. Конечно, с товарищем по балу Брусницыной сам Немоляев работал наиболее добросовестной своей частью.