Забираю с собой диких гусей из пруда господина Фана. - "Сам Ван Сичжи, каллиграф знаменитый, взял их на борт челнока". - Ду Фу, с детства обучавшийся каллиграфии - искусству написания иероглифов, сравнивает себя в этой строке с Ван Сичжи, знаменитым каллиграфом древности.
В середине лета господин Янь У приезжает в Соломенную хижину и привозит с собой вино и угощение. - Янь У - губернатор Чэнду, один из самых близких друзей Ду Фу в период его жизни на юге.
Ночую в управе. - Стихотворение написано летом 764 года, когда Ду Фу был назначен военным советником губернатора Янь У.
В Цзяннани повстречался с Ли Гуйнянем. Гуйнянь - знаменитый музыкант и певец, которого Ду Фу слышал во времена юности.
Л. Е. Бежин
ПЕРЕВОДЫ Э. В. БАЛАШОВА {*}
{* Воспроизводятся по изданию: Китайская пейзажная лирика. МГУ, 1984. Составление В. И. Семенова и Л. Е. Бежина.
Подстрочные переводы стихотворений Ду Фу подготовлены И. С. Лисевичем.- Прим. ред.}
День человека
С самого первого дня
и до дня человека *
Не было часа без облака
в небе от века.
Град и снега...
вот и иволги не появились.
Стужей встречает весна,
и цветы не раскрылись.
За водопадами вслед
осыпаются тучи,
Ветер в печаль повергает
лиловые кручи.
Пряди всклокочены -
путы индийской полыни
Толку что - с нитями шелка *
их сравнивать ныне!
Белые росы
В белых росах на заре
мандарины-корольки.
Конный одиночный след
у светающей реки...
Расцветают "камнедержцы" *
в пробудившемся саду.
В лодке ширь переплываю,
по течению иду.
Через борт склонясь, любуюсь:
счастью рыбок нет границ.
Оглянувшись, плетью взгляда
с веток спугиваю птиц.
Шаг за шагом постигаю
красоту осенних дней!
На пути уединенном
опасаюсь тьмы путей...
На реке
Дождь на реке
льет, изо дня в день, сил набирая.
Свищет-свистит
осень Тернового Края *.
Листья с дерев
ветер уносит с собою.
Вечная ночь
кутает в шубу соболью...
Слава, почет...
в зеркало зри поминутно!
Все, что обрел, -
сирая в лодке - каюта.
Страшно порой:
взыщет вдруг плату хозяин.
Старость, уход...
сроки назначить нельзя им.
Речная луна
Луна обгоняет
медлительных волн череду.
На башне высокой,
терзаемый мыслями, жду.
По краю небес
скитаюсь немыслимый срок.
Давно уж послал
окропленный слезами платок *..
В хрустальной росе
даже тени и те скруглены.
В Серебряной Речке *
на дне половинка луны.
Кто весть принесет,
письменами вышив парчу? *
Нахмуривши брови,
гашу, наконец-то, свечу...
Дождь
Тысячи деревьев... тучи,
влажный мрак.
А над цепью горной
день дождем набряк.
Двери ветра настежь -
не закрыть никак.
Птиц речных в укрытье
возвращает страх.
Вот в акульем доме
застучал станок *,
Лодки дровосеков.
Лес валить не срок!
Чистотой, прохладой
яд тлетворный смыт...
Помыслы ветшают *...
Ввысь, на Башню, в скит!
В снегопад
Стенают в битвах
сонмы отлетевших душ.
Их отпевают
только плакальщики-старцы
Над полосой заката
сплотились толпы туч.
Неудержимый снег
кружит в метельном танце.
В углу горлянка-тыква...
нет зелена вина *.
В печурке тлеют угли...
да греет ли она?
Давно вдали от мира,
и нет вестей совсем,
Тоскую за письмом...
кому пишу, зачем?
Переправа у белых песков
Тропка узкая
над берегом петляет.
Переправа
тропку прыткую глотает.
В челн вхожу,
качаясь и кляня помеху.
Ухожу далеко
в Облачную реку *.
Холод неба
за пределами пустыни.
Час заката...
мы же только посредине.
Конь храпит мой,
тянет в северные страны.
Жадно пьют,
перекликаясь, обезьяны.
В ясных водах
дно усеяно камнями.
Отмель белыми
усыпана песками.
Возвращенье
от печалей избавляет *,