Пролог
Бесконечно удивительны все земли прекрасной Лада́и! От края и до края каждая из них необычна по-своему. Взять хотя бы ветренную и засушливую Воло́сию с ее поющими степями или вечнозеленую и живописную Леля́нию, где люди испокон веков живут рядом с причудливыми созданиями. Что уж и говорить о Хорси́нии с ее гигантским лесом, полным таинственной жизни. А где-то на севере, за скалистыми горами, спрятанные в густом тумане, лежат еще две холодные земли: Дия́ния и Дийно́ния, про которые почти ничего не известно. Сохранилось лишь одно старинное предание, в котором сказано, что там, в глубоких, каменных пустотах, живут невидимые, хищные твари. И эти ужасные существа способны превращаться во что угодно или даже кого угодно…
Каждая из земель Лада́и имеет свои собственные легенды, которые передаются из поколения в поколение, словно самое ценное сокровище. Благодаря ним, люди живут в согласии с окружающим миром уже очень много веков.
Но так было не всегда. Иногда наступали действительно тяжелые времена, когда грубое нарушение установленных правил или законов приводило к непредвиденным последствиям, исправить которые было совсем не легко. Вот такая поразительная и немного грустная история, которая превратилась в предание, когда-то давно случилась в чудесной Хорси́нии.
Итак, слушайте!
Большую часть земель Хорси́нии занимал огромный, густой лес, местами с непроходимыми чащами и буйными зарослями. Испокон веков его населяли духи, которые защищали лес от любых посягательств. Чего только стоили стойкие, но прекрасные дриады, способные ветвями своих деревьев пленить и даже убить каждого, кто придет с войной в их дом.
Косматые лешие были не такими многочисленными духами леса, как древесные нимфы, но без них не было бы необходимого порядка. Лешие заботились о молодых деревцах, укрывая их зимой снегом, о больной и слабой живности, помогая ей вылечиться и окрепнуть. Подумать только, сколько всяких живых существ обитало в лесу: больших и маленьких птиц, пугливых зверьков, гордых копытных и мягколапых хищников! Бескрайний лес Хорси́нии - была исконно их территория, на которой действовал древний и непреложный закон, запрещающий людям охотиться.
Были в этом лесу и топкие болота, усеянные кисло-сладкой клюквой; березовые рощи и сосновые боры, с россыпью разных грибов; высокие холмы и тенистые низины с коврами из сочных и мягких трав!
Вдоль крутого восточного склона с рядами стройных и высоких сосен на нем бежала тонкой змейкой вертлявая и беспокойная река Ти́на. Немного дальше она делала небольшой поворот и стремительно ныряла вглубь лесного царства, где мчала по его широких владениях каскадом водопадов. Эта извилистая река имела очень гонористый и неспокойный характер, который она с точностью передала своей капризной и немного чудаковатой наяде.
Водные нимфы Хорси́нии: речные, озерные и болотные никогда не вмешивались в жизнь людей. Обычно они вели довольно отстраненный способ существования. Даже последняя война между людьми и духами леса совсем не задела их. Суровые лешие и прекрасные дриады время от времени встречались людям в лесу. За ними можно было с интересом понаблюдать, если хорошенько спрятаться за кустами или валежником. А вот наяд ни одному человеку никогда увидеть так и не удалось. Только иногда кто-то мог случайно услышать их тихие и нежные песни, которые напоминали мелодичный плеск волн.
Там, за речкой, привольно раскинувшись на сколько хватало глаз, расположилась многоголосая деревня Птичья. С давних времен местные жители славились тем, что разводили самых разнообразных птиц: кур, уток и лебедей, индюков и гусей, а еще: певчих дроздов, соловьев, чижей и щеглов. А какие чудесные голубятни были в каждом дворе: в виде домиков и маленьких башенок, резные и разноцветные, на крышах, заборах, подставках и ножках. Что уж говорить о голубях! Их многочисленные пестрые и шумные стайки всевозможных пород и окрасов были всегда видны в небе над деревней.
Жители этого селения в лес наведывались редко. Но когда наступал сезон сбора грибов и ягод, все менялось. Захватив с собою большие корзины, люди переправлялись на лодках на противоположную сторону реки, а потом шли против течения по узкой прибрежной полосе к тому месту, где берег был более пологим. Там, на стыке соснового бора и лиственного леса, крутой восточный склон заканчивался обрывом, словно ладонь выступающим над рекой. Именно за ним была тропа, на протяжении веков протоптанная приходящими сюда людьми. Она и вела в самое лесное царство.