То же самое относится к оценочным аспектам, присущим этому первому аспекту процесса распознавания: добро — зло, правда — ложь, божественное — дьявольское, жизнеспособное — смертоносное. Эти суждения по своей природе требуют более глубокой проницательности и особых критериев: божественный путь ведет к жизни (он благ и истинен), небожественный путь ведет к смерти (он есть зло и ложь). Относительно этих оценок мы также должны сказать, что процесс распознавания касается конкретных способов осуществления фактического образа жизни. Поэтому упражнения в созерцании, относящиеся к этому процессу распознавания, состоят, главным образом, в конкретном изображении того, как выглядит дурной путь (насколько возможно нагляднее) и к чему он приводит (также насколько возможно нагляднее). Таким же способом изображается хороший путь: как фактическое положение дел, существующий образ жизни, конкретная форма духовности.
4.2 Распознавание значения Бога
Второе действие, которое производит меняла, носит характер интерпретации. Допустим, оказалось, что монета изготовлена из золота, но теперь возникает вопрос: кто изображен на этом золоте? Чей образ отчеканен на монете — царя или тирана? Кассиан предлагает пример из Писания: по виду она как будто изготовлена из чистого золота, но иной человек видит на ней лишь омерзительное лицо тирана. Процесс распознавания — это способность истолковывать Писание как освобождающее слово царя, а не как жестокий приказ тирана.
Интерпретация в свете Писания
Писание истолковывает данные опыта как знаки от Бога: Бог указывает фараону во сне, что Он намерен сделать (Быт 41:25); в видении Он показывает, что собирается сделать с домом Давида (2 Цар 7:11); Он указывает на то, чего Он желает, в Торе (Втор 4:13), и так далее. Эти значения (указания) раскрываются при интерпретации31. Интерпретация в Писании всегда относится к тому, что должно быть раскрыто: загадка (Суд 14:12–19, 3 Цар 10:1–3), знак (Исх 13:8, Втор 32:7, Иез 24:19; 37:18), ответ на вопрос (Иер 36:17; 38:14–15), значение сна (Быт 41:24, Дан 2:2), разгадка тайны (Ис Нав 2:14,20, Суд 16:6-18), откровение имени (Быт 32:30, Суд 13:17, 18). Указание и интерпретация неотделимы друг от друга в божественно-человеческих соприкосновениях: Бог только тогда указывает на то, чего Он хочет, когда есть люди, которые истолковывают его указания, — пророки, мудрецы, священники.
Толкование у пророков
Пророки интерпретируют события с точки зрения Бога (1 Цар 3:15,18; 9:6-16; 10:15–16)32. Задача, стоящая перед людьми — быть открытыми этому значению: «Разве вы не знаете [не чувствуете]? Разве вы не слышали? Разве вам не говорилось было [не указывалось] от начала?» (Ис 40:21). Пророки призваны истолковывать события с точки зрения Бога. Критерии правильной интерпретации были таковы: сопутствующие знаки подтверждают пророческое слово, предсказания исполняются, интерпретация основывается на ягвизме, пророк живет искренней и подлинной жизнью33.
Насколько трудным делом является пророческое распознавание, видно на примере Коринфской церкви (1 Кор 14). В Коринфе были люди, которые, находясь в состоянии экстаза (говорение на языках), бормотали, и были люди, вещавшие пророческое слово. Первые, пользуясь невнятным языком молитвы, говорили с Богом (1 Кор 14:2); последние говорили с людьми — для их назидания, увещевания и утешения (IKop 14:3). С точки зрения общины, последние заслуживали предпочтения (1 Кор 14:4–6). Если далее мы проследим за этой пророческой речью, мы узнаем, что в ней должна быть проявлена и распознана скрытая сила духа. Точно так же, как должна быть «истолкована» экстатическая речь (Жор 12:106), пророческая речь должна быть «распознана» (1 Кор 12:10а), то есть полностью объяснена до своего Источника и передана общине (1 Кор 12:10а). Это распознавание проясняет пророческое слово и усиливает его действие*4. Христианские церкви соревновались в распознавании истины в пророческих речах. Это видно не только из Павловых посланий, но также из Пастыря Гермы, Дидахе, а также из трудов Игнатия Антиохийского. Важным критерием верного истолкования пророчества было следующее: поступает ли сам пророк в соответствии с «образом жизни Господа»?35 Ведет ли он себя, не преследуя собственных целей? «И никакой пророк, в Духе определяющий быть трапезе, не вкушает от нее, если только он не лжепророк. Лжепророк же есть всякий пророк, учащий истине, если он не делает того, чему учит»36.