И сколько было случаев того, что молитва за умерших меняла их состояние посмертное. Мне пришлось как-то раз совершать панихиду на могиле одной румынской дамы, близкой ко двору короля. Это было в Италии, когда я был в гостях у ее семьи. Мы молились о ней, и она была с нами в молитве. Ее могила была рядом с нами. При молитве присутствовала и миссис N. Позднее уже в Англии к миссис N. пришла некая румынская знакомая и сказала: «Я видела эту даму, за которую вы молились. Она пришла торжествующая, радостная, и совсем все переменилось». И назвала день и час нашей молитвы. Подумайте: умершая женщина смогла сообщить о том своей подруге — в тот же час! Так непостижимо связаны все эти узлы. И наша жизнь связана с Силуаном. О, какого нам дал Бог отца!..
Это все так живо. Хотя я сейчас и медленно умираю, но не знаю, когда будет это, но я устал уже жить. И пожалуйста, прошу вас, молитесь, чтобы Господь дал мне кончину мирную, христианскую, безболезненную. И тогда я буду, может быть, еще более связан с вами, чем теперь.
В моей жизни было удивление перед тем, как вечный Бог мог облечься во временную форму бывания: я говорю о воплощении Бога. Как вообще все это возможно? Но это факт, и умалить его никак нельзя. Итак, я прошу вас, молитесь за меня, а я буду молиться за вас, если мне будет дано, потому что спасение — вещь столь великая! Подумайте: если человек-персона пребывает вечно с Богом, — это так велико, что, действительно, мы можем только удивляться премудрости Божией.
И да хранит вас Господь!
Беседа 8: О принципах монашеской жизни [64]
О видении истинного критерия. Познание дается в единстве любви. О путях старца Иосифа и прп. Силуана. О смиренномудрии при богопознании. «Мы начинаем с азов». Идея единства прп. Силуана: как воплотить ее в нашей «семье». Как воспринять принцип жизни и вдохновение. Будьте «артистами». Наш Бог — живой, ипостасный.
Как всегда, предо мною безмерный океан открывающегося нам Бога! Как всегда, я воспринимаю Его мир сферически, ибо в сфере, как в круге, нет начала, нет конца: любая точка имеет то же значение. Поэтому не ждите от меня хорошо построенного слова. Сегодня я постараюсь найти способ объяснить некоторые практические пути монашеской жизни.
Я не хочу быть оригинальным. Я хочу следовать примеру бесспорных святых, представителей нашего учения: «Итак, если есть какое утешение во Христе, если есть какая отрада любви, если есть какое общение духа, если есть какое милосердие и сострадательность, то дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны; ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других. Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:1–5). Эти слова апостола Павла точь-в-точь я готов повторить сегодня. Поэтому вы можете уследить, что ничего нового и экстравагантного я не позволяю себе. Метод мой такой. В самом начале моего афонского монашества я обратился к одному пустыннику с просьбой говорить мне о молитве, и вот как я пишу об этом. Этот подвижник, «усмотрев в моей просьбе желание услышать о великой молитве, ответил: „Будем говорить о том, что в пределах нашей меры. Беседа о том, что выше нас, может вмениться в празднословие“. Устыдился я от этих слов, но все же осмелился сказать: „Действительно, я желаю узнать о более совершенном, о том, что превосходит меня, превосходит мою меру, но это не потому что я претендую на высшее меня, нет, но потому что мне представляется необходимым иметь путеводящую звезду, чтобы проверять себя — на верном ли я пути. В древности мореплаватели ориентировались по невероятно далекой звезде; так я хотел бы иметь в духе видение истинного критерия, пусть чрезвычайно высокого, чтобы не успокоиться на том малом, что до сего времени познал я“. Тот святой муж согласился, что так мыслить не только допустимо, но и должно». [65]
Вы знаете склонность человека: едва ему что-то открылось, как он уже начинает гордиться — и при всем своем невежестве он может быть гордым. Так, имея пред собою принцип невероятно великий, что бы ни познали, мы будем смиряться. И это необходимо по первой заповеди Христа: «Блаженны нищие духом» (Мф. 5:3). В моем завещании [66] я избрал то, что я лично считаю самым высоким, самым таинственным, сердечным желанием Христа. На Тайной Вечере Он сказал: «Се, заповедаю вам, да любите друг друга... И по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 15:17; Ин. 13:35). В самом завещании, конечно, я только указал на то наивысшее, что может быть с нами по вере нашей: единство по образу Святой Троицы. Господь не оставил нам сие в виде заповеди. Однако то, что Он говорил в молитве к Отцу перед самой Своей голгофской смертью, было, как я думаю, действительно последним и высочайшим: «да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17:21). Но, зная недостижимость для нас, после падения Адама, сей последней высоты и полноты обожения, я предложил вам это как критерий, чтобы вы судили, где вы: стали ли вы действительно учениками Христа или остановились где-то на середине пути.