Граф Глостер поднял голову и нахмурился мне, проезжая под герсой[5].
— В самую душу его сим поразил, — молвил йомен.
— Стало быть, жестковато, по-твоему?
— Есть немного.
— Прости. А шапка хороша[6], байстрюк! — крикнул я, чтоб хоть как-то загладить. Эдгар и два рыцаря внизу старались удержать побочного Эдмунда. Я спрыгнул с парапета. — Харчка не видал?
— Утром в большой зале, — ответил йомен. — А потом нет.
Из-за гребня стены раздался клич — один йомен передавал другому, пока не донеслось до нас:
— Герцог Корнуолл и принцесса Регана подъезжают с юга.
— Ебать мои чулки! — Корнуолл — лощеная алчность и чистопороднейшее злодейство; дерканет[7] монахиню за фартинг[8], да еще и сдачу недодаст — просто смеху ради.
— Не переживай, недомерок, король убережет твою шкуру.
— Все так, йомен, уберечь-то убережет, да только если ты еще раз прилюдно назовешь меня недомерком, король тебя на всю зиму отправит мерзлый ров сторожить.
— Прошу прощенья, господин шут, — отвечал йомен. И сгорбился при этом, чтобы не казаться досадливо высоким. — Слыхал я, принцесса Регана — самый смак и огонь-бабца с заднего крыльца, э? — Он подался ближе и ткнул меня под ребра, раз мы теперь такие кореша.
— Новичок небось?
— Два месяца всего службу правлю.
— Тогда совет, юный йомен. Упоминая о средней дочери короля, лучше утверждать, что она прекрасна, и рассуждать о ее благочестии, а если не желаешь стоять на страже у ларца, в котором выставлена твоя голова, лучше подавлять в себе позыв несведуще высказываться о ее срамных местах.
— Я не понимаю, что это, господин.
— Помалкивай о ее пихабельности, сынок. Корнуолл выкалывал глаза мужам, стоило тем глянуть на принцессу хоть с проблеском похоти.
— От изверг же ж! Я не знал, господин. Я ничего не стану говорить.
— И я не стану, мой добрый йомен. И я не стану.
Вот так и заключаются союзы, так скрепляются верности. Карман завел себе друга.
Насчет Реганы мальчишка прав, конечно. И почему только мне самому не пришло в голову назвать ее «огонь-бабца с заднего крыльца»? Кому-кому, а мне-то уж это известно… В общем, должен признать, как художнику мне стало завидно.
Личная светелка[9] Корделии располагалась на вершине винтовой лестницы, освещенной лишь крестами бойниц. Пока я взбирался, слышал какие-то смешочки.
— Стало быть, я недостойна, коли не под руку с каким-нибудь паяцем в гульфике и не в постели у него? — донесся до меня голос Корделии.
— Вы звали, — молвил я, вступая в светлицу, а гульфик держа в руке.
Фрейлины захихикали. Юная леди Джейн, коей всего лишь тринадцать, в присутствии моем взвизгнула — обеспокоенная, вне сомнений, моими выдающими мужскими достоинствами, а быть может, и нежным тычком в зад, полученным от Кукана.
— Карман! — Корделия сидела в середке круга из дев — по сути, своей свиты: простоволосая, светлые локоны распущены до пояса, в простом одеянье из лавандового полотна, зашнурованном привольно. Она встала и приблизилась ко мне. — Ты нас почтил, шут. Прослышал ли о мелких зверюшках, коих можно здесь помучить, или надеялся опять случайно застать меня в купели?
Я коснулся пальцами колпака — там покаянно звякнуло.
— Я потерялся, миледи.
— С десяток раз?
— Отыскивать верный путь — не самая сильная моя сторона. Коли вам нужен мореплаватель, я за ним пошлю, но не вините уж меня тогда, если хандра вас одолеет и вы в ручей топиться побежите, а ваши добрые дамы станут слезы лить вкруг вашего бледного и прекрасного трупа. Пусть говорят тогда: «Она не по карте блудила, ибо водитель ее был надежен, — но заблудилась душою без дурака».
Дамы ахнули, словно я тем подал им реплику. Я б их благословил, если б мы с Богом до сих пор разговаривали.
— Прочь, прочь, прочь, дамы, — сказала Корделия. — Оставьте нас с моим шутом, дабы могла я измыслить для него наказание.
Дамы гурьбою поспешили из покоев.
— Наказание? — спросил я. — За что?
— Еще не знаю, — ответила она, — но когда я его измыслю, найдется и преступленье.
— Краснею от вашей уверенности.
— А я — от твоего смиренья, — молвила принцесса. И ухмыльнулась — да таким кривым серпом, что деве ее лет не по возрасту. Корделия и на десять годов меня не младше (насчет своего возраста я в точности не уверен), но семнадцать лет и зим она уже встретила, и с ней, младшей королевской дочерью, всегда носились, как со стеклянной пряжей. Но милая-то она милая, а как гавкнет — любой полоумный барсук бросится наутек.
5
Герса — тяжелая вертикальная опускная решетка, обычно с заостренными концами внизу, изготовляется из железа или оковывается им, чтобы не загораться. Обыкновенно ставится на внутренние ворота крепости, чтобы можно было поражать стрелами и копьями нападающих, буде они прорвутся через внешние ворота. —
6
Реплика Лира, «Король Лир», акт IV, сц. 6, пер. О. Сороки. —
7
Дерковать — использовать против кого-нибудь дерк, шотландский длинный кинжал с прямым лезвием. —
8
Фартинг — мельчайшая монета английской чеканки, равняется четверти пенни. —
9
Светелка или светлица — гостиная или салон на верхнем этаже башни. Поскольку башню не затеняют внешние стены замка, там много света, оттого и название. —