– За вычетом налогов, – поправил он меня. – А без вычетов полмиллиона.
– Да.
– Оставил племяннику, которого никогда не видел и который даже не знал о его существовании.
– Совершенно верно, – ответил я.
– Вот это и кажется нам странным обстоятельством, – объяснил Ральф.
– А еще – условие, по которому вы должны были узнать о наследстве не раньше, чем через две недели после смерти старика. В завещании так и сказано, – Стив развел руками. – В разговорах между собой мы называем это странным обстоятельством.
– Не говоря уже о Герти, – вставил Ральф.
– Вот именно, – подхватил Стив. – Итак, что мы имеем: старик, умирающий от рака, резвый, как вареная лапша, и тем не менее, он...
– Умирающий? – переспросил я.
– Ну не странно ли? – рассудил Ральф. – Одной ногой стоит в могиле, а другой, как гласит пословица, на банановой кожуре. И тем не менее, кто-то торопится спровадить его на тот свет.
– Я об этом не знал, – сказал я.
– Еще одно обстоятельство, которое можно назвать странным, – сказал Стив. – Зачем мочить человека, который со дня на день и сам загнется? Не говоря уже о Герти, как сказал Ральф.
– Неужто он и впрямь был так близок к смерти? – спросил я. – И ему оставались считаные дни?
– Уж лет пять, как ему «оставались считаные дни», – сообщил мне Ральф. – Так говорит его врач. Мэтт Грирсон был в Бразилии, узнал, что болен раком, и вернулся домой, чтобы умереть здесь.
– Не говоря уже о Герти, – снова завел Стив. – Хотя, полагаю, сейчас самое время поговорить о Герти.
– А чего о ней говорить? – спросил я.
– Ну и сиделку выбрал себе ваш дядюшка, – сказал Стив. Божественная душечка Герти с мирскими телесами.
– Она действительно исполняла стриптиз? – спросил я, чем немало удивил Стива.
– Разумеется, – ответил он. – Я своими глазами видел ее пляски в Пассеике несколько лет назад. И, если вас интересует мое мнение, она и поныне сохранила былой задор.
– Стив воспылал любовью к Герти, как только нам поручили это дело, уведомил меня Ральф.
– Гораздо раньше, – уточнил Стив. – Еще в былые времена, когда она выступала. Ну, да не в этом дело. А в том, что старый деревенский мужлан, неизлечимо больной раком, выбрал Герти себе в сиделки. Потом его мочат, и все добро получает племянник, а когда мы приходим к нему потолковать, тут сидит все та же Герти. Еще одно странное обстоятельство. Во всяком случае, у нас в участке это расценили бы именно так.
– Давно ли вы знаете Герти, Фред? – спросил Ральф.
Мне вдруг захотелось обратиться к нему просто по имени, и я едва не сделал этого. Я хотел начать свой ответ с «Ральфа», сдобрить его «Ральфами», где надо и не надо, и завершить тоже «Ральфом», причем ответ этот должен был включать в себя только слова, из букв которых можно составить имя Ральф. Но я – трус, и поэтому ни разу не назвал Ральфа Ральфом, а просто сказал:
– Мы познакомились только сегодня. Она поджидала меня здесь, когда я вернулся от стряпчего.
Ральф и Стив слаженно захлопали глазами. Стив спросил:
– То есть, она попросту вошла сюда? И прежде вы ее не видели?
– Позвольте кое-что вам показать, – сказал я, поднимаясь на ноги.
– С удовольствием посмотрю, – ответил Стив. – И Ральф тоже.
– С большим удовольствием, – уточнил Ральф.
Я подошел к письменному столу, достал из прорези для бумаг рекомендательное письмо дядюшки Мэтта и вручил его Стиву. Тот пробежал письмо глазами, усмехнулся и сказал:
– Ну, вот, что-то новое, – и, протянув листок Ральфу, добавил:
– Это меняет дело.
Ральф прочел письмо и проговорил:
– Тут есть кое-что любопытное.
– Что именно, Ральф? – спросил Стив.
– Кажется, на письме нет даты, – ответил Ральф.
– Она принесла его только сегодня, – пояснил я, будто оправдываясь.
– Я вам верю, – сказал Ральф. – Но меня занимает другой вопрос: когда он это написал? Вы меня понимаете?
– А почему бы нам не спросить у нее? – предложил я.
– Не думаю, что в этом есть нужда, Фред, – ответил Стив. – А ты как считаешь, Ральф?
– Пока нет, – решил Ральф.
Встав и снова сев, я почувствовал прилив уверенности в себе и сказал:
– Но если мой дядька так и так должен был умереть, а его огрели тяжелым тупым предметом, не будет ли разумно предположить, что он убит во время ссоры? В ярости, без какого-либо веского мотива.
– Такое возможно, – сказал Стив. – Я всецело согласен с вами, Фред, ваша версия вполне правомерна, и мы уже приступили к ее отработке. Правда, Ральф?
– Действуем по уставу, проверяем все версии, – ответил Ральф. Работаем. Да.
– Но в то же время, – подхватил Стив, – я был бы рад, сумей мы найти человека, который видел вас в обществе дядюшки Мэтта, скажем, полгода назад.
Это я вам говорю со всей откровенностью, Фред. Или вас с Герти, верно, Ральф?
– Это очень помогло бы нам, – отвечал Ральф.
– Я говорю правду, уж не обессудьте, – сказал я.
– Я в этом не сомневаюсь, – смиренно молвил Стив. – Но мечтать не запретишь, правильно?
– Вы можете сообщить нам что-нибудь такое, чего мы еще не знаем? спросил Ральф.
– Про это убийство?
– Раз уж мы его расследуем.
– Я и сам узнал о нем только нынче пополудни. Мне ничего не известно.
Только то, что я услышал от вас и от Райли.
– И от Герти.
– Герти ни словом не обмолвилась. Во всяком случае, пока.
– Славная старушка Герти! – со смехом воскликнул Стив и поднялся. Он производил впечатление очень сильного и крутого парня. – Не дай бог мне когда-нибудь услышать, что вы ее обижаете, Фред, – полушутливо добавил он.
– Думаю, события будут развиваться несколько иначе, – ответил я.
Ральф тоже встал.
– Пожалуй, нам пора, – сказал он. – Если мы вам понадобимся, позвоните в отдел по расследованию убийств Южной стороны. Или попробуйте связаться через своего дружка Райли.
– Хорошо, – ответил я. – Если будет причина.
– Вот именно, – сказал Ральф.
Шагая к двери, Стив снова обратился ко мне:
– Попрощайтесь за нас с Герти. Скажите, что я по-прежнему ее люблю, Фред.
– Непременно, – ответил я и принялся переминаться с ноги на ногу в ожидании их ухода.
Заслышав, как хлопнула дверь, Герти вышла из кухни, огляделась и спросила:
– Они ушли?
– Стив просил попрощаться с вами.
– Все легавые – бездельники, – глубокомысленно заметила Герти и, нахмурившись, добавила:
– Милый, тут как в склепе. У тебя что, нет проигрывателя?
– Не думаю, что вам понравятся мои пластинки, – ответил я.
– Дорогуша, я уже это поняла, но, как говорится, лучше плохая музыка, чем вовсе никакой. Так что заведи-ка один из своих струнных квартетов.
Я поставил Девятую симфонию Бетховена и врубил полную громкость. Если уж она хочет рок-н-ролл, так пусть получает.
Глава 8
Последующие несколько часов я прожил в состоянии тихого ужаса.
Герти и впрямь умела чувствовать себя как дома. А я мог думать только о постели и гадать, где решила спать часть моего наследства. Хотя я не считал себя ханжой и, строго говоря, не был девственником (разве что почетным, поскольку мое воздержание уже слишком затянулось, и я, можно сказать, вновь обрел невинность), мысль о том, чтобы спустя несколько часов после знакомства (или даже спустя несколько месяцев) залечь в койку со стриптизеркой из «Канонирского клуба», повергала меня в оцепенение. С другой стороны, отказать женщине – тем более, обладающей такой безудержной силой, – дело очень трудное, и тут требуется тонкий подход, а у меня, черт возьми, нет никакого опыта по этой части.
Кроме того, Герти оказалась прирожденной стряпухой и приготовила обед, какого я не едал уже долгие годы, а то и сроду. Основу его составляли салат и отбивные с картошкой и брокколи, но многочисленные приправы превратили эту нехитрую снедь в манну небесную, которую я уплетал за обе щеки.