— Боги! Неужели для этого мира появилась надежда? — слезы встали в горле у такого здоровенного мужчины — неужели эта девочка, заблудшая душа, что-то сотворила?
Трикс радостно кивнул своей голубой мордочкой, подтверждая его догадки.
Хранитель рассмеялся — сами боги сжалились и послали им ее во спасение! Он вернулся в свой домик и остановился на пороге — его гость уже пришел в себя и сейчас сидел на кровати, оглядываясь вокруг.
— Кто ты и где я нахожусь? — холодный голос без эмоций заполнил комнату прохладой.
— Я — хранитель священной рощи — Сеир. А вот ты ктотакой?
— Я — высший даркан Андрас Соррано. Это ты помог мне?
— Нет. Жизнью ты обязан душе, что пришла в наш мир из иного. Я лишь выполнил ее просьбу и присмотрел за тобой.
Хранитель вошел внутрь, налил в кружку травяной отвар и подал его даркану.
— Пей. Поможет восполнить силы.
Андрас принюхался недоверчиво, но все же выпил залпом содержимое посудины.
— Можешь рассказать подробнее об этой душе? — голос даркана уже не был столь высокомерным.
— Зачем тебе?
— Отдать долг жизни — пожал плечами даркан.
— Ее больше нет здесь и появится ли она вновь — мне неизвестно.
— Это женщина? Ты говоришь — она.
— Девушка. Молодая и глупая. Она все меряет мерками своего мира. Наш для нее слишком чужд.
— Я должен увидеть ее.
— Ее нет уже три дня — она растратила всю свою силу, спасая тебя. Может и не вернется больше никогда — хранитель вздохнул тяжко на последней фразе.
— И давно она приходит в наш мир?
— Почти год.
Даркан смерил хранителя хмурым взглядом.
— Вы общались — заключил он, не спрашивая.
— Общались — не стал отпираться Сеир.
— Как ее имя?
— Сказала, что зовут Настя.
— На-ас-стя — на распев повторил даркан.
— Если ты восстановился, то тебе пора. Моя роща не место для таких, как ты — довольно грубо заметил Сеир.
Даркан ухмыльнулся, но молча встал, натянул на себя рубаху и вышел в двери из дома.
— Надеюсь, никогда больше тебя не увижу — пробурчал недовольно хранитель — холодное отвратительное чудовище.
Ему отлично было известно имя, что назвал даркан — высший, один из самых жестоких и высокомерных тварей, что рождались в этом мире, наделенный огромным магическим резервом и самой беспощадной магией — магией пустоты, превращающая все, чего коснется в прах и ничто.
Андрас же, отойдя от домика хранителя, воззвал к своей сущности. Его покрыла черно-фиолетовая дымка, и секунду спустя в небо поднялся странный огромный зверь — смесь дракона и демона. Он расправил свои широкие крылья, ловя воздушные потоки, сделал пару кругов надо рощей и взмыл высоко в небо, оглашая округу прощальным рыком.
В его голове уже зрел план, как ему поймать эту заблудшую душу и присвоить такую редкость себе — нужно лишь провести обряд поиска и призвать ее сюда, в его мир, приковать ее к нему нерушимыми узами хозяин-слуга, чтобы она могла выполнять все его прихоти, а также делиться с ним магической силой. Как оказалось — ему это очень пригодится.
Не ожидал он, что его предадут и воткнут нож в спину те, с кем он не раз делил стол, кров и женщин, с кем не раз наслаждался страданиями и истязаниями низших существ — это единственное, что в его душе могло всколыхнуться хоть слабым подобием эмоций.
Весь мир для него был словно серым, бесцветным, приглушенным, как будто он смотрел на него сквозь запыленное стекло, стирающее все краски и звуки. Но тогда, на поляне, когда это странное существо прикоснулось к нему, окутало его своей магией, такой светлой и чистой, он на несколько мгновений вдруг прозрел — мир взорвался вокруг такими яркими красками и звуками! Ничего подобного он не испытывал никогда в жизни! Это было настолько потрясающе, что он готов снова стать смертельно раненым, лишь бы испытать это еще раз. Он упивался этим неизвестным доселе чувством, и никак не мог им насладиться.
Он, во что бы то ни стало, должен разыскать эту душу, заполучить ее себе, подчинить, чтобы позволить себе этот взрыв эмоций еще много раз.
Он чувствовал себя, словно ему дали дозу сильнодействующего дурмана, и теперь он нуждался в новой дозе.
Все эти мысли мелькали в его голове, пока даркан летел в свой замок, где его считали мертвым. Небось уже и празднуют на его похоронах.