Так что паника — это зря. А вот со мной все не так однозначно. Фактически, в глазах властей я если не террорист, то во всяком случае, личность подозрительная.
Точку в неспешных раздумьях поставили требовательные гудки, доносящиеся с улицы. Единственное, что я смог сказать, откинув занавеску, это:
— Картина маслом!
В не слишком широком переулке уже успели припарковаться пара милицейских "бобиков", новенькая, "Toyota" и маргинального облика Жигуль-шестерка. Со стороны Мельниц неторопливо протискивается телевизионный фургончик. А под навесом моих же ворот, судя по жестикуляции, адвокатского вида фигура в безукоризненной тройке спорила с парой представителей правоохренительных органов в форме.
Да что ж за день-то такой сегодня насыщенный?!
С трудом отругавшись от чуть не виснущих на руках охотников за новостями, поспешил к дому, понимая, что уже не успеваю. И действительно, не успел.
Незваные гости успели грубо отшвырнуть адвоката в сторону и примерялись, как удобнее постучаться в калитку. Кувалдой, разумеется.
Бедолаги в который уже раз не учли опыт коллег. Напуганная невеселыми перспективами толпа — совсем неласкова. Сколько собралось народа — в контрастном освещении и бликах от фар было толком не видать, по тому, как ворчал многоголовый зверь, было ясно, что много.
О ветровик патрульной машины глухо стукнул камень. Коротко прогудев в воздухе, в новенькую форму впечатался грязный арматурный прут. Шипя рассерженной змеей, в воздухе зависла петарда. Картинка менялась как в калейдоскопе.
Глянув еще раз в сторону ворот, я увидел, что менты уже лежат на дороге поломанными куклами, а адвокат, сидя на корточках, недоверчиво ощупывает голову.
С грохотом рванула петарда. Уличное освещение украсилось вспышками фальшфейеров.
— Да остановитесь же вы! — орал я, пытаясь выскользнуть из толпы, вдруг сдавившей меня, будто тисками.
Бесполезно. Непонятно откуда взявшиеся молодые люди с короткими прическами, уже принялись раскачивать самобеглые коляски с эмблемами города на дверях. Еще пара рывков, и они лягут на бок, а то и вверх колесами. Оно мне надо?!
Еще один рывок в сторону ворот. Вновь, срывая горло, ору в темноту, ощетинившуюся светом фар и еще чего-то до синевы яркого:
— Остановитесь, идиоты!
Как ни странно, действует.
— Ты и ты, — обращаюсь к крепким ребятам в камуфляже. — Затаскивайте пострадавших в машину. Смотрите осторожнее.
— Ехать можешь? — интересуюсь у рядового, затравленно глядящего из толком еще не обмятой серой спецовки городского камуфляжа.
— Могу! — с радостной готовностью кивает он, стирая с лица кровь.
— Так шевели поршнями, служивый!
Сзади — непонятное шевеление. Резко обернувшись, успеваю перехватить запястье неприметного мужичка с серым, будто стертым лицом. Большего не надо. Остальное делает коротко стриженный крепыш, в котом я с удивлением узнаю Лешкиного внука. Смазанное из-за скорости движение, и в затылок мужика врезается что-то металлическое. Готов, кажется. На рефлексе подхватываю падающую из руки деревяшку.
Простенько и со вкусом! Всего лишь обрезок бруска с высверленным отверстием. Надфиль, который там был, уже болтается у меня в рубашке. Вроде бы, не достал!
— Что это было, дядя Юра?
— Старая, подлая, но действенная вещичка, — отвечаю я Косте, подбрасывая на ладони трехгранный надфиль и кусок бруска. — Видишь, надфиль вставляется и выходит свободно?
— Вижу, — серьезно отвечает молодой человек.
— Отпечатков — никаких. Точить надфиль не надо. Сил загнать его в человека хватит у любого. Более того, заточка даже вредна, так как слегка притупленное острие позволяет импровизированному клинку обойти кость. Ребро, например. Или позвонок. Сталь углеродистая, хрупкая. Но, ежели рука твердая, так это даже хорошо. Лезвие ломается, и зачастую, даже место, куда ударили, определяется не сразу, особенно по горячке. А брусок и выкинуть недолго. Смерть это, Костя. Нехорошая смерть.
Парень меняется в лице, и пытается пробить угловой. Чем, понимаете?
— Хватит дурить. Помоги людей успокоить! А то как бы до беды не дошло.
Тут же выяснилось, что парень пришел не один. Общими усилиями удалось кое-как успокоить людей и убедить их вернуться домой. В общем, открывая калитку, я запалено дышал саднящим от уговоров и крика горлом.
— Юрий Михайлович, — нейтрально-вежливо обратился пришедший в себя юрист. — В силу сложившихся обстоятельств я предпочел бы переночевать у вас. Если, конечно, не возражаете. Вы же понимаете, не исключены провокации.