Ошеломлённая ударом самочка глотнула воды, инстинктивно рванулась к поверхности, вынырнула, закашлявшись, и тут же её накрыла поднятая монстром вода. Вновь опускаясь на глубину, Солара увидела над собой огненные шары, пролетавшие у самой кромки воды и вонзавшиеся в бок монстру. Враг тёмной тенью появился слева, но не остался у воды, а стал быстро опускаться на глубину, куда-то в тёмный проход, ведущий в самые недра земли. Солара взмахнула лапами и крыльями, чтобы выплыть, но в этот момент группа водорослей, мимо которых она проплывала, изогнулась и пара их зелёных тел обернулись вокруг хвостика драконочки, дёрнув её назад.
Пища, хлопая крыльями и дёргая лапами, Солара сама стала извиваться, как водоросль, только досадливо и нетерпеливо пускала пузырьки к поверхности, до которой оставалась всего лишь ещё длина лапы. Вжимая животик, чувствуя головокружение, самка собрала остатки разума и, противясь инстинктам, велевшим тянуться вверх, нагнулась, чтобы сорвать водоросли с хвоста когтями. Но это только ухудшило положение. Ещё несколько зеленеющих длинных листов, колыхаясь грациозно и будто-бы естественно, не стремясь схватись самку, оплели её запястья на передних и под пятками задних, медленно, но щекотно водя ей по ладоням.
Эта щекотка сковывала Солару лучше любых цепей. От первых же прикосновений жёстких листьев, пролезших под шёрстку, драконочка растерялась и перестала вырываться, позволив водорослям подтянуть себя в самый центр зелёного ложа. Тогда они принялись раз за разом «полизывать» её подмышки и тыкаться в бока как раз под крылья, вынуждая самочку крутиться и извиваться, ещё больше заворачиваясь в зелёные листочки.
Растения подземелья были коварнее животных и рыб. Они с циничностью вынуждали выпускать остатки кислорода из лёгких, да ещё и смеяться в процессе, отбрыкиваясь. Сознание Солары поплыло от удушья, усиливавшегося от неестественного веселья, от грызущего чувства опасности. Спасло драконёнка лишь заклинание Ториэль — её огонь, пылавший и под водой, ожёг растительные щупальца, что потеряли зелень и почернели.
Солара радостно булькнула, выпустив несколько пузырьков, и в этот момент ощутила, как что-то крепко стягивает её лапки и отводит их назад вместе с крыльями. Видение дрогнуло и рассыпалось — она всё ещё находилась на дне, только теперь мордочку самочки обхватил какой-то подводный цветок — его красивый голубовато-прозрачный бутон плотно сжал мордочку Солары до самых глаз и она почувствовала живительный воздух, который стала торопливо вдыхать. Но водоросли продолжали удерживать драконницу под водой. Попробовав вырваться, самочка убедилась в полной невозможности этого, более того — растения всё так же упорно тянули её к самому дну, и здесь-то тело Солары раз за разом стали опутывать жёсткие колючие лианы, чьи иголки не до боли, но всё же неприятно касались её кожи.
Тогда Ториэль попыталась сама вмешаться. Скалясь уже без следов прежней приветливости, она обхватила лапищами шипастые лозы, желая вырвать их с корнем. Из белой шкуры потекли красные разводы, а из пасти ушастого монстра — пузырьки с болезненным стоном.
Лапы Ториэль жгло и саднило, но ярость и желание спасти «дитя» пересиливало любую боль, оставалось кристально ясным даже в замутнённом сознании. Это и позволило Ториэль победить, не сделать уплаченную цену напрасной.
Булькнув что-то, рогатая подхватила драконочку на лапки и стала всплывать вместе с нею. Лианы, дёрнувшись из гущи водорослей, словно разочаровались в дальнейшем преследовании и убрались обратно, скрывшись в водорослях.
Выбравшимся на поверхность мохнатым мочалкам сново стало холодно — теперь не от низкой температуры, а от сырости. Прижимаясь друг ко другу и, шатаясь, на четырёх лапах отползая от водоёма, обе самки вновь задумались о привале. Дорога была короткой — да только многочисленные проблемы делали путь долгим и непростым.
Но оставаться у этого «гостеприимного» озера никому не хотелось, потому они зашагали по мерцающей траве, шорох которой сопровождал их всё время, пока не оказался перекрыт шумом падающей воды. Здесь самочки и остановились — у подножья большого водопада, а точнее за стенкой, где можно было развести костёр и погреться.
Ради этого дела Ториэль не пожалела растительности, обкарнавывая кусты — к Соларе она испытывала куда большую жалость, желание заботиться о ней.
— Позволь на этот раз мне, — вопреки собственной усталости разожгла Ториэль огонь своей энергией. Стянув с себя промокшую одежду, она повесила её на стенку — сразу стало теплее.
Солара отчего-то смутилась. Без одежды Ториэль казалась куда менее толстой, хотя и до стройности по драконьим меркам не дотягивала. Сама рогатая тоже засмущалась, сев полубоком к подопечной.
— Ничего, что я вот так?.. — спросила она. — Одежда уже скоро высохнет.
— Ничего, — кивнула Солара и, вспомнив вдруг, достала из карманного измерения собственный плащ. — Если смущаешься — надень его.
— Лучше ты закутайся, станет теплее, — посоветовала белая.
Устроившись ближе к заботливой подруге, Солара передала ей свитер, а сама действительно завернулась в плащ по совету грузной самки, которой шерстяная одежда пришлась в пору. Не сдержав порыва нежности, белая обняла драконессу, а потом легла с ней в траву, продолжая отогревать до дремоты.
========== Души монстров ==========
Проснулась Солара от плеска воды. Поморщившись, драконочка подняла голову и стала всматриваться в туманные сумерки. Совсем неподалеку от них по лужам шлёпал пёс - брех по-драконьи, закутанный в черный плащ с капюшоном и державший ив передних лапах две вещи: боевой топор в правой и эхо-цветок в левой. Цветок произносил надтреснутым голосом самки всего одну фразу:
- Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю…
“Заело его что ли…” - подумала Солара.
- О, Догаресса! - вдруг взвыл пёс так, что кровь стыла в жилах, а шерсть обеих самок встала дыбом. - Я…
- Я люблю тебя, - сказал цветок и “брех” снова взвыл.
Солара удивлённо смотрела на него. Она видела, что душа пса ранена, но не так, как у Ториэль. От неё не оторвали часть - её просто словно недоставало, словно от души пса отрезали половину…
- Бедное создание… - сочувственно произнесла Ториэль. - Мне кажется, или я вижу, что ему чего-то недостаёт внутри?
- Ты одраконилась, - шепнула Солара. - Его душа и вправду пострадала, но такое чувство, что он не ранен, а… Скорбит?
- Этот цветок говорит женским голосом, - заметила белая. - Я слышала, что иногда бывает так, что души двух становятся едины, если их связывает любовь. Правда, мне кажется, что такое возможно только в книгах?..
- Наверное, не только, - заметила Солара. Своим глазам она привыкла доверять. - Лучше его сейчас не тревожить. Не кажется мне, что он адекватно на нас отреагирует. Всё равно нам нечем его утешить.
Ториэль вынуждена была согласиться.
Но пёс вдруг замер и откинул капюшон - мордой он и вправду был похож на бреха. И воздух нюхал так же, протяжно и сильно.
- Запах… Я такого не чуял… А так как другие запахи уже эвакуировались, значит, этот запах исходит от ВРАГОВ! - он поднял топор и посмотрел на склон водопада. Казалось, его глаза вспыхнули злобой.
Драконесса всё ещё лежала посреди цветов - и у неё была лишь одна идея, как спрятаться от нюхача. Окружавшие её цветы не пахли… для драконессы, не слишком чуткой к запахам, зато, как она надеялась, могли сбить монстра. Потому она, отползая в сторону от своего старого места, и начала растираться пыльцой, надеясь, сто и Ториэль сообразит то же самое.
Ей не пришло в голову, что драконы вообще не пахнут - ни чешуйчатые, ни пушистые, а ощущал пёс только Ториэль. Его чуткий нос, правда, улавливал запах болота и воды, исходивший от драконницы, но Ториэль забивала все остальные. Не зная или просто позабыв свою бывшую правительницу, страж поднял топор и от груди бросил его в сторону Ториэль. Та распласталась по земле, вжимаясь в неё - топор прогудел над рогами, завис в воздух вопреки всем законам физики, и плавно вернулся обратно в лапу пса.