— Тебя смутили мои слова? — усмехнулся он, садясь напротив меня, и я, как по привычке, всё перемешивала соус в пиале, не поднимая взгляда.
— А? Ээ… не знала, что ты посещаешь психолога, — ответила я, не сильно зацикливаясь на этом факте.
— Психотерапевта, — исправил он меня и принялся с аппетитом есть макароны, из-за чего я почувствовала облегчение, что мой парень не заснёт голодным. — Уже не посещаю.
Я не особо разбиралась в терминах и поэтому не понимала разницы. Но связано ли это с голосами в его голове и лекарством, которое он пьёт? Я так сильно запуталась в мыслях, но всё равно робела спросить всё, как есть. Да и была уверена, что он переведёт разговор, чтобы избежать ответа.
— Хочешь сказать, что я похожа на твою мать? — мой вопрос прозвучал немного безразлично, так как я деликатно пыталась подвезти тему к его таблеткам.
— Не знаю, я плохо её помню, — он пожал плечами, накладывая себе добавки, и я подвинула пиалу с соусом в его сторону, чтобы не начать опять его перемешивать. — Но хотел бы, чтобы она была такой, как ты. Готовила мне и не заставляла идти спать.
— Ты говорил, твои родители разведены, — прошептала я с удивлением.
Мне стало не по себе от его слов. То есть он видел во мне свою несостоявшуюся мать или я что-то опять недопоняла?
— Она бросила нас с отцом и братом, когда мы ещё даже в школу не начали ходить, — ответил он и улыбнулся уголком губ, посмотрев на меня исподлобья.
Такого откровения от Боёна я ещё не слышала, и мне даже стало стыдно, что я совсем ничего не знаю о его семье и прошлом. Ни про бросившую его мать, ни про психотерапевта, ни даже про то, что у него есть брат.
— У тебя есть брат, — проговорила я, желая поменять тему о матери, которую я подсознательно ненавидела.
Уверена, она и является причиной, по которой Боёну пришлось ходить к психологу или как там его.
— Да, младший. Мы с ним не общаемся, — сразу же ответил он, и я неосознанно выдохнула, откинувшись на спинку стула.
Макароны почти заканчивались, а парень продолжал есть, умудрившись съесть порцию на двоих. Мне казалось, что он уже и не голоден, просто не перестаёт жевать, чтобы много не говорить.
— Я так поняла, с отцом ты тоже не общаешься, — пробормотала я себе под нос, и он положительно кивнул.
Решив, что сегодня с откровениями нужно заканчивать, я встала на ноги и налила Боёну воды. Узнать про таблетки уже не получится, да и я уже приблизительно догадывалась, в чём его проблема. Хоть я и пообещала себе не ставить преждевременных диагнозов, но парень сам почти признался в том, что из-за детской травмы посещал психотерапевта.
— Не надо было так много есть перед сном, — сказала я, убирая тарелки со стола, пока Боён жадно глотал воду из стакана.
— А что? Пора спать? — спросил он, нахмурив брови, и слишком соблазнительно облизнул влажные губы.
— Уже поздно. Да и ты сказал, что устал, — ответила я строгим голосом, стоя у раковины, и надела перчатки.
— А ведь несколько минут назад я хвалил её за то, что она кормит меня вкусностями и не заставляет спать, — он саркастично фыркнул, и я резко повернула к нему голову, окинув недовольным взглядом.
— А ведь час назад ты сказал мне не беспокоиться и идти к себе, — я передразнила его и высокомерно вскинула нос, возвращаясь к мытью посуды.
— Соник, никогда не верь словам голодного мужчины, — сказал он, и, когда я хотела было что-то ответить ему, почувствовала его горячее дыхание на своей шее. — Не считая тех трёх слов, которые ты не расслышала, — добавил он шёпотом, еле касаясь губами мочку моего уха, и тарелка с грохотом выскользнула из рук.
— Не сломала, — проговорила я, ощущая, как участилось сердцебиение, но точно не из-за страха сломать чужую посуду.
Те три слова. Я хочу есть? Он же про эти три слова? Я почему-то не решалась переспросить, боясь услышать совсем не это. Думаю, я просто не готова к признанию в любви. Да я всё никак не привыкну к приставке «мой парень» возле имени Квон Боён, а он уже про свою семью рассказывает, про которую, видно, не очень любит распространяться.
— Пойду-ка я к себе. Надо статью перевести к утру, — протараторила я, быстро снимая перчатки, и оставила в раковине недомытую кастрюлю. Сам помоет.
Я повернулась к нему лицом и несильно оттолкнула, но тот по-кошачьи улыбался, не моргая уставившись в мои глаза. Тяжело вздохнув, я подняла на него робкий взгляд и не понимала, чего он так пристально смотрит. Легонько чмокнув Боёна в губы, я думала так отделаться, но он продолжал таращиться на меня с ожиданием. Недовольно нахмурив брови, я положила руки ему на плечи и, закрыв глаза, нежно поцеловала его, стараясь сильно не углубляться, чтобы не затягивать. Он лениво отвечал мне, и, когда я посмотрела на него, надеясь увидеть удовлетворение и «разрешение» пойти уже домой, Боён отрицательно покачал головой, по-хитрому улыбаясь.