— А?
— Тебе надо отдать Темпо хозяину, — произнесла я, уже открыв дверь своей квартиры, но не решаясь войти внутрь.
— Джунёну? — переспросил он, и я заметила в его голосе усмешку.
Я понимала, что мои слова звучат смешно, поэтому попыталась перефразировать их.
— Темпо сейчас живёт у Минсу, — ответила я, намекая на то, что его брат сейчас тоже там остаётся.
— Нет, я лучше отнесу его к нам в приют, там за ним лучше присмотрят, — проговорил он, кивая собственным словам.
Я убрала ладонь от ручки двери и повернулась к парню, недоверчиво посмотрев на него.
— Ты думаешь, Джунён даже за собакой не сможет ухаживать? — мой вопрос прозвучал чересчур сердито. Я не думала, что продолжу защищать этого парня после визита в больницу.
— Прошу тебя, Сонхи. Ты совсем не знаешь моего брата, — сказал он устало и даже немного высокомерно, заставляя меня чувствовать себя никем.
Я понимала, что могу не знать Джунёна так, как его брат-близнец, но это не значит, что он мне совсем чужой человек.
— Да, я его плохо знаю, но и тебя тоже, — обиженно бросила я и быстро вошла в квартиру, слишком громко закрыв за собой дверь, через которую услышала, как залаял Темпо.
Не знаю, зачем я вообще это сказала. Мне срочно нужно было поспать, ведь я начинаю ненавидеть саму себя за то, что не могу определиться со своими чувствами и выплёскиваю свою раздражённость на ни в чём не повинных людях.
21. Юная свобода
Я лежала в кресле-мешке с нетбуком на коленях, но так и не решалась включить его. Проспав почти полсуток, я не проснулась с ощущением того, что всё происходящее плохой сон, как мне хотелось бы. Вместо этого, мне казалось, что с того дня, как вернулся Боён, прошло уже несколько дней, а я всё живу с адскими сомнениями, как быть дальше и что сделать, чтобы всё стало проще. Мобильный был отключён, и мне совсем не хотелось включать его. Я знала, что Кэти, скорей всего, звонила несколько раз, и, небось, подключила других наших подруг. Но раз она не решилась прийти прямо к моей двери, значит, её волнения не так уж сильны. Надо было написать ей, что со мной всё хорошо и что я держусь подальше от Джунёна, но, боюсь, она поняла бы, что я пытаюсь так от неё отвертеться.
Сидя в тёплую ночь на балконе, я пыталась заставить себя отвлечься работой. Однако все мысли о работе сводились к Хёну и к тому, в какое состояние я его привела. У меня оставалось пять дней до того, чтобы сдать перевод статьи Junge Freiheit, но, думаю, и их было бы недостаточно, чтобы сесть хотя бы за чтение оригинального текста. И поэтому я приняла решение, которое, хоть и далось мне не сразу, но немного успокоило бы мою совесть. Включив нетбук, я сразу же зашла в почтовый ящик и принялась печатать письмо боссу. Короткое, без лишних оправданий и объяснений. Я эту статью не буду переводить, она принадлежит Хёну. Думаю, парень уже в том состоянии, чтобы быть способным печатать. А даже если нет, то пусть отдадут её кому-нибудь другому. Я её не хочу. Не таким способом. Чтобы полностью отпустить такой хороший шанс продвинуться, я решила хотя бы прочитать эту статью и нервно рассмеялась в голос, когда поняла, что она про благотворительный семинар, прошедший в Вене. О том самом, в котором участвовал Квон Боён. Какой же я невнимательной и безалаберной стала, что за эти дни ни разу не прочитала статью до конца, чтобы увидеть знакомое мне имя.
Теперь мне точно не было жалко отказываться от неё, поэтому я вместо перевода, лежащего на плечах, как тяжёлая ноша, открыла интервью с Ким Ёнми. Свои посты я начинала обычно с описания посещения самого города, и несмотря на то, что вернувшись домой из Сокчо, я планировала написать и про Джунёна, я ни разу не упомянула его присутствие в той поездке. Мне не хотелось забывать то, как мы хорошо провели там время, но оно казалось мне ненастоящим, что делиться с ним со своими читателями я не была готова. Настолько, что даже вырезала его с фото, сделанных во время поездки. В Сокчо я поехала одна, потерялась в городе одна, встретилась с дайвершой одна, ныряла одна, ночевала у бабушки Пак одна и вернулась тоже одна. Если поверить в это, то постепенно начнёт казаться, что так и было. Что не было никакого Джунёна в моей жизни, что нет чувств к нему. Тогда мне станет проще.
Утром у меня был очень серьёзный телефонный разговор с шефом, который, хоть и не кричал на меня, но был сильно зол, что я так непрофессионально отказалась от этой важной статьи и возможности показать себя способной в этой сфере. Я не стала подробно объяснять причину своего решения, однако высказала желание, что готова переводить другие статьи. Я не могла из-за этого случая лишаться шанса продвинуться в своей карьере, но не могла занимать место Хёну. Шеф назвал меня сумасшедшей и позвал в офис, чтобы я забрала несколько маловажных статей. Я была рада, что он не уволил меня за подобную принципиальность. Я смогу своими усилиями добиться перевода статьи какой-нибудь популярной немецкой газеты, даже если придётся начать с самых низов.