Она сняла с него его странный ночной наряд с той же брезгливой предосторожностью, с какой накануне снимала с него лохмотья. Затем, взяв ребенка на руки, она погрузила его глубоко в воду и начала мылить, тереть, скрести его так же сильно, как вчера. На этот раз он не кричал и не сопротивлялся, а сидел смирно, глядя неподвижно перед собой.
С каждой минутой родной дом отдалялся от него все больше и больше. Собака приблизила Чериани к нему, но собаку прогнали. И теперь он опять сидит в воде и снова его намыливают и трут. Наконец Никола вытащила его из воды, вытерла досуха и оставила ненадолго одного.
Она возвратилась с какими-то белыми вещами и начала надевать их на него: сначала смешную маленькую рубашку с кружевами, потом странные короткие штанишки, не такие чудесные, длинные, как у взрослых мужчин или как панталоны Сандро, нет! Эти панталоны были белые, коротенькие, до колен, и обшиты кружевами. А потом - юбку! Да, это была юбка! Разве он не мужчина? Он оттолкнул от себя платье, и лицо его вспыхнуло от негодования.
- Roba di dina! N0! N0! (Женское платье! Нет! Нет!) - кричал он возмущенно.- Dove sono miei pantaloni?lo porto pantaloni. (Где мои панталоны! Я ношу панталоны.)
Никольсон сильно ударила его. Ей надоели итальянские восклицания.
- Гадкий мальчишка! - сказала она. -Стой смирно. Не понимаю, что ты там болтаешь, и слышать ничего не хочу.
Таким образом, против его воли на Пичино надели позорное платье с юбкой, талию опоясали кушаком, вокруг шеи закрепили кружевной воротник и натянули на его смуглые ноги хорошенькие чулки. На его спине красовался большой бант, у ворота - другой, поменьше. Волосы опять расчесали гребенками и пригладили щетками. Когда это все кончилось, он был красен как рак от нанесенного ему оскорбления. Пичино казалось, что его обрядили шутом.
Дайте ему только уйти, дайте ему уйти, он им покажет себя, если они станут его ловить! Он не знает, далеко ли до Чериани, но только бы ему удалось потихоньку проскользнуть в дверь и убежать домой! Пусть они после возьмут его осла, но сам он так будет кричать, бросаться и кусаться, что они побоятся купить его во второй раз.
Такие мысли вертелись в голове к Пичино, между тем как Никольсон тащила его вниз по лестнице в столовую.
Никольсон страшно злилась. Ее нанимали горничной, а не в няньки. А теперь ей опять пришлось, как вчера вечером, мыть и скрести этого мальчишку. Рано утром ее послали за платьем для Пичино к приятельнице леди Алины, у которой были дети, и эта ранняя прогулка совсем не пришлась по вкусу Никольсон. Но ее злоба была ничто в сравнении со злобой Пичино.
Встреча в столовой с леди Алиной усилила его скверное расположение духа. Она так странно на него смотрела. Если бы он был постарше, то понял, что она на него смотрит не как на человеческое существо, а как на дикого зверька. Она подозвала его к себе совершенно таким же тоном, каким подозвала бы своего пуделя.
- Иди сюда!
Он подошел к ней, надув свои красные губки.
- Что ты дуешься? - спросила она.-Что с ним, Никольсон?
- Не знаю, миледи,- ответила Никольсон несколько раздраженно.- Он не желает мыться, не желает одеваться. Вероятно, он не привык к чистоте.
- К чистоте? - сказала леди Алина.-Уж, конечно, не привык. Тебе идет твое новое платьице,- прибавила она, обращаясь к Пичино по-итальянски.
- Ма queste sono vestite di ragazza! (Это платье девочки), - сказал он, надув губы.
-- Будешь носить то, что я хочу,-заявила леди Алина.- Никольсон, дайте ему супа. Я его буду кормить, как кормят детей англичане. Как он будет вести себя за столом? Очень интересно посмотреть.
Какой странный завтрак ему предложили! Без черного хлеба, без фиг и без зелени, один овсяный суп, которого он никогда не ел. Суп ему совсем не понравился, показался клейким и безвкусным.
Пичино отпихнул тарелку и еще больше надулся. А леди Алина забавлялась им и разговаривала с гостями по-английски о том, какой он хорошенький и как это интересно, что, несмотря на английское платье и английский овсяный суп, он все-таки продолжает оставаться маленьким итальянским крестьянином.
Весь день прошел для Пичино так же, как и утро. Его сердечко кипело от негодования, что на него смотрят и играют им, как игрушкой.
Леди Алина взяла его с собой в коляску, повезла по городу и накупила платьев. Все - платья для девочек. Когда их примеряли на него, лицо его сердито хмурилось, а леди Алина смеялась и люди в лавке тоже.
Пичино готов был броситься на них и избить их всех, но они были такие большие, а он такой маленький.
Когда они приехали назад и въезжали в ворота, бедная собака снова залаяла начала рваться на своей цепи.
Опять ему вымыли лицо и руки и причесали волосы, а затем посадили обедать. Угощали странными вещами. Большая английская с кровью котлета показалась ему отвратительной. Удивленно посмотрев на рисовый пудинг и огромные картофелины, которые положила ему на тарелку Никольсон, он подумал: уж не хотят ли его уморить с голоду?
- Господи! Да чего же еще нужно этому мальчику! - воскликнула Никольсон.- Я уверена, что никогда ему не предлагали такого обеда.
Это была правда. Он привык питаться совершенно по-другому, и сытные английские кушанья были ему противны.
Пичино чувствовал себя пленником. От голода он еще больше злился и думал только об одном: как бы поскорее убежать отсюда.
Вечером его переодели в другое платье, тоже с юбкой, поясом и кружевным воротником.
К леди Алине пришли гости. К пяти часам, когда начиналось чаепитие, у нее всегда бывало много гостей, а на этот раз еще больше, так как все хотели посмотреть на ребенка, которого она привезла с собой из Чериани. Знакомых очень интересовали новые затеи леди Алины. С Пичино говорили, рассматривали его, забавлялись им, как очаровательной игрушкой. Чем больше он дулся и отворачивался, тем чаще смеялись над ним.Яркая краска не сходила с его щек. Он отказывался от кексов, которыми его пытались кормить точно какого-нибудь попугая или пуделя, чтобы заставить показать свои фокусы.
- Он, по-видимому, очень сердитый, -говорила гостям леди Алина.- И ненавидит цивилизованный образ жизни. Когда Никольсон посадила его в ванну, он подумал, что его хотят утопить, и боролся точно тигренок изо всех сил. Дворовая собака порвала цепь, пришла к нему, и он проспал с ней всю ночь. Сегодня весь день он ничего не ел. Не знаю, удастся ли мне его приручить.
В то время как большая часть веселого общества в гостиной пила чай и шоколад, ела кексы, а некоторые гости прохаживались среди цветов по террасе, в сад вошли странствующие музыканты: отец, мать и двое детей. Они услышали громкие голоса, увидели нарядно одетых людей и пришли, чтобы спеть народные песни под аккомпанемент мандолины и гитары. В таких шумных местах им часто удавалось выручить деньги.
Как только они заиграли и запели, Пичино подбежал к окну. Они пели так, как поют в Чериани, и ему страшно захотелось посмотреть на них поближе.
Пели мужчина и мальчик, а девочка такого же возраста, как Мария, обходила собравшихся и собирала выручку. Пока же она стояла в стороне, спокойно жуя черный хлеб и еще что-то, что лежало у нее в переднике. И выглядела она при этом совершенно так же, как Мария, когда той удавалось добыть что-нибудь вкусное. У Пичино слюнки потекли, и смелая мысль пришла ему в голову.
Гости были заняты друг другом, и о нем в эту минуту забыли. Пичино быстро огляделся кругом и выскользнул через боковую дверь. Минуту спустя девочка, похожая на Марию, вздрогнула от изумления. Между цветами и пальмами, вблизи которых она стояла, появилась странная фигурка: ребенок, одетый так роскошно, как дети самых богатых фо-рестьери, но заговоривший с ней на их родном итальянском наречии. У него были огромные черные глаза и прелестное смуглое личико, и он смотрел на нее так, как смотрят друг на друга крестьянские дети в Италии.