– Что тут сегодня есть вкусненького? – спросил он.
– Я бы взял пармиджану из баклажанов или сосиски.
– А что, если мы поделим пармиджану и закажем к ней четыре сосиски? А кофе со льдом у них имеется?
– Уверен, они нальют вам на лед вчерашний кофе. Делов-то!
– Именно так я готовлю кофе дома, – сказал Хьюстон.
Демарко откинулся назад и позволил себе расслабиться. Он встречался с учеными мужами и раньше и находил их либо совершенно неприспособленными к жизни в обществе, либо надменно-снисходительными снобами. Но сейчас перед ним сидел преподаватель из частного и очень дорогого колледжа, обласканный критиками романист, крупноформатный, красивый и все еще молодой мужчина. И Демарко ощущал одновременно и зависть, и неожиданную симпатию к нему.
– И кто такие эти «Тигры»? – спросил он.
– Простите?
– Это ведь не цвета Детройта, – указал Демарко на бейсболку Хьюстона.
– Команда «Малой лиги». Мой сын играл за нее в прошлом году, а я был помощником тренера.
– Да что вы?
– В этом году сына перевели в детскую бейсбольную лигу. Я готов был снова помочь, но моя жена Клэр посчитала, что мне пора отойти в сторону и перестать опекать парня. Ему пора научиться самому принимать решения, для порядка.
По выражению лица Хьюстона Демарко понял:
– Это не так-то легко сделать, да?
– Отцы и дети, вы же знаете. Трудно оставаться просто зрителем.
На этот раз пришла очередь Хьюстона уловить едва заметную перемену во взгляде собеседника:
– У вас есть дети, офицер? Кстати, как правильнее к вам обращаться? Может быть, вы предпочитаете, чтобы я называл вас «патрульным» или «сержантом»?
– Сойдет и просто Райан. И, увы, детей у меня нет.
– Райан – второе имя моего самого маленького сынишки. А полное его имя – Дэвид Райан Хьюстон.
– Хорошее имя, – сказал Демарко.
Хьюстон кивнул на золотой ободок на левой руке Демарко:
– Но вы женаты.
– Уже нет. Живу один.
– Извините…
– Ничего. Это жизнь, – опустив глаза, Демарко разгладил бумажную скатерть.
Хьюстон не дал затянуться неловкой паузе.
– Расскажите-ка мне, каково быть служителем закона?
– Да просто здорово. Ты изо дня в день видишь человечество в худшем свете. А каково быть преподавателем?
Хьюстон улыбнулся:
– Вы знаете, сколько ученых мужей требуется, чтобы поменять лампочку?
– Сколько?
– Четверо, чтобы сформировать комиссию, двое – чтобы написать отчет, один – чтобы подать жалобу в профсоюз, и еще один – чтобы попросить секретаря позвать уборщика.
Демарко рассмеялся.
– Не поймите меня превратно, – сказал Хьюстон. – Я люблю своих студентов. И многое черпаю у них. Их страсть, понимаете меня? Этот внутренний огонь.
Демарко хотел было кивнуть, но потом одернул себя. Что он знает о страсти? Огонь внутри его потух давным-давно.
– Значит, ваша новая книга – та, над которой вы сейчас работаете, – о полиции? – спросил он.
– В какой-то степени да. Один из ее главных героев – патрульный.
– «Хороший парень»?
– Хорошие парни, плохие парни… Это все довольно относительно, не находите?
– Как и все остальное в ваших романах.
– А вы читаете книги?
– Да, вошло в привычку, когда я познакомился со своей первой женой. Она – учительница английского. И поставила мне ультиматум: если я хочу с ней встречаться, то должен расширить свой литературный кругозор.
– Таково благотворное влияние женщин, – хмыкнул Хьюстон и тут же задал новый вопрос: – А вам знакома набоковская «Лолита»?
– Я слышал об этом романе, но никогда не читал его. Он ведь об увлечении стареющего мужчины нимфеткой, так?
– Да. И в нем есть герой по имени Куильти – заклятый соперник и зеркальное отражение рассказчика. Я думаю его сделать полицейским.
У их столика возникла официантка – худенькая азиатка в накрахмаленной белой униформе. Озвучив их заказ, Хьюстон еще с минуту мило поболтал с ней. И, повернувшись после того, как официантка удалилась, увидел на лице Демарко улыбку.
– Я вовсе не флиртовал с ней, – сказал Хьюстон.
– Я так и понял. Вы даже не взглянули на ее попку, когда она уходила.
– А вы?
– Попка отменная.
Хьюстон ухмыльнулся:
– Вы совсем не такой, каким я представлял себе полицейского.
– А вы совсем не такой, каким я представлял напыщенного сноба, – парировал Демарко. – Давайте лучше вернемся к этому парню в вашей книге, чьим прототипом вы хотите сделать меня. Должно быть, он хорош собой? Типа Джорджа Клуни?