В устье реки Танюрера, левого притока Анадыря, работал зоологический отряд экспедиции Арктического института. Этот отряд необходимо было предупредить, чтобы он заканчивал работу и приготовился к отъезду, так как через 5–6 дней караван экспедиции должен был взять его с собой. В составе каравана находился маленький катер Чукотской экспедиции. Чтобы не задерживать каравана, Меньшиков отправился на этом катере к зоологам, палатки которых стояли у берега на опушке кустарника.
Поделившись впечатлениями и закусив у расположивщихся ио-домашнему зоологов, команда катера пустилась догонять ушедший вперед караван. По всем расчетам, имевшегося на катере запаса горючего вполне должно было хватать, чтобы нагнать экспедицию, так как дело близилось уже к вечеру и далеко караван уйти не мог. Не успел катер пройти и пятнадцати километров, как вдруг у него застопорился мотор, и, как ни бился моторист, пустить его в ход не удалось.
С большим трудом катер пристал к отмелому берегу небольшого островка.
К счастью, на катере оказались продовольствие, палатка и оленья шкура.
К утру погода испортилась и выпал снег. День прошел, но из экспедиционного каравана никто не появлялся. Снова расположились на ночлег. Островок порос тальником — топлива было вдоволь, и холод никого не пугал. Тальник кишел зайцами. Перед вечерней зарей они выходили на берег и бегали по траве, то скрываясь в ее зарослях, то поднимаясь на задние лапки и осматривая стоящий у берега катер.
Меньшиков и Дорошенко прогнили на острове 4 дня, пока наконец не дождались пришедшего катера экспедиции. Аварийный катер был взят на буксир и отведен к мысу Телеграфному, где ему пришлось ждать прихода всего каравана. Последний пришел через 5 дней и взял Меньшикова и Дорошенко.
Миновав озеро Краснино, экспедиция зашла в одну из проток реки Танюрера, в поселок Чекаево, состоящий всего лишь из трех домов, один из которых был занят кооперативом. Здесь караван выгрузил часть товаров и отправился дальше.
Низменные берега уходили далеко в глубь тундры. Река разбивалась на небольшие протоки и образовала ряд низких островков, покрытых густыми зарослями тальника.
Выше по течению кустарники отступали от реки. Справа виднелась горная цепь Пекульней с острыми вершинами, покрытыми снегом. Цепь гор уходила далеко на север и терялась вдали. Слева также появились небольшие холмы с возвышающимися среди них конусообразными сопками, блестевшими, как сахарные головы, на солнце.
Приливно отливные колебания уровня воды сказывались все меньше и меньше. Течение реки во время прилива уже не менялось, а лишь немного замедлялось.
Возле урочища Утесики берега крутыми склонами обрывались к реке, русло ее сузилось, и течение стало очень быстрым. Река здесь образовала перекат, и катера с их пятифутовой осадкой пробирались вверх с большим трудом. Быстрое течение сносило суденышки, хотя моторы и работали самым полным ходом.
Матросы по бортам непрерывно измеряли глубины футштоком. Лоцман перекладывал руль с борта на борт, и катер тыкался то вправо, то влево. Река постоянно меняла свое русло, и там, где еще вчера караван свободно проходил, сегодня оказывалась мель. Фарватер был настолько мелок, что кунгасы постоянно задевали за грунт. Старшина кричал на рулевых, перебегал с футштоком с одного борта на другой, с кормы на нос и сам мерил глубины. Наконец перекат оказался позади.
Против устья одного из самых мощных притоков Анадыря, реки Белой, на террасе, у подошвы сопок раскинулся камчадальский поселок, состоящий из нескольких десятков маленьких домишек. С реки заросли кустов закрывали дома так, что их почти не было видно. В этом отношении исключение составляло большое достраивающееся здание школы-интерната, уже издали бросавшееся в глаза.
Встречать караван сбежалось на берег все население поселка. Толпились разрядившиеся женщины, шумливые ребятишки бежали по обсушке рядом с катерами. Собаки шныряли между людьми, оглашая лаем окрестности.
— Держи конец! — крикнули с катера, и выброска полетела на берег.
На берегу ухватили канат и привязали его к столбу. Река была глубока, — катера и кунгасы вплотную подошли к берегу.
Прибывшие и встречающие гурьбой пошли в поселок. Кажется, не было ни одного дома, где бы не расположились чаевать приезжие. Северное гостеприимство вступило в свои права. Каждый мог выбирать себе дом, так как приезжих с материка везде радушно встречали хозяева, оторванные от родных мест на год-два и больше, что заставляло их нетерпеливо расспрашивал, о событиях и с жадностью набрасываться на привезенные пароходом письма и газеты. Все просто и быстро перезнакомились. Встречать экспедицию приехали далее работники Оленсовхоза и представители фактории и кооператива.