Выбрать главу

– Нет, сэр, – портье с сожалением покачал головой и позвонил в колокольчик, – боюсь, у меня для вас плохая новость. Ночью к нам забрался вор – оглушил Алекса и меня, взломал бюро… Кое-что пропало, в том числе – посылка леди Раттбор.

– Вот как, – Джи цокнул языком, – надеюсь, вы не пострадали? И что думает полиция?

– Со мной всё в порядке, благодарю. Я не стал вызывать полицию – пропали всякие мелочи, не считая посылки. Ящичек с деньгами остался на месте, что странно… А посылка – я подумал, что впутывать в это дело леди не стоит.

– Спасибо вам. Передайте мне, если миссис Раттбор появится – я буду в курительной.

– Конечно, сэр.

Разбитую дверь курительной ещё не успели заменить, и Джи, усаживаясь на диванчик перед горящим камином, слышал, как портье тихим голосом отдаёт поручение подошедшему рассыльному.

Поглядывая, чтобы никто не вошёл, Джи вынул из-под брошенного рядом пальто дневник Стефи. Весело танцующее пламя охотно приняло желтоватую тетрадь. От камина полыхнуло жаром, и листы, мгновенно почернев, обратились в пепел.

Один за другим в камине исчезали тридцать лет наблюдений, поисков и риска. И к моменту, когда вошёл посыльный с подносом, от дневников Стефи осталась лишь горстка золы.

Горький кофе так и не смог перебить хинной вкус, прочно поселившийся во рту. Будто пепел сгоревшей бумаги осел на зубах.

Стефи больше нет.

 

[1] «Супруга бога Амона» – титул верховной жрицы Амон-Ра.

Глава 3

Бернард Шевонн жил там же, где и тридцать лет назад. Маленькая квартирка на втором этаже доходного дома на Девоншир Плейс всё так же встречала аккуратно прокрашенной дверью. «Обучение грамоте, чтению и письму» – гласила потёртая табличка у лутки.

На стук блестящего медного кольца по филёнке отозвались приглушённые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин.

Годы не пощадили Бернарда. Учитель, растерявший почти все волосы, походил на бульдога. Сходство усиливали обвисшие дряблые щёки и круглые блестящие глазки, буравившие собеседника.

– Вы ко мне? – Бернард кашлянул и поправил «бабочку», – простите, я ожидаю ученицу с минуты на минуту.

– Я ищу Флоренс Раттбор.

Учитель прищурился.

– Зачем она вам? – кончик его носа дёрнулся, будто Бернард принюхивался к собеседнику, – и кто вы такой?

– Я был знаком с её матерью, – Джи помедлил, – полагаю, что...

Он едва успел выставить ногу. Носок лакированной туфли упёрся в косяк, не дав двери захлопнуться.

– Подождите, – Джи мягко, но настойчиво придержал дверь, – Флоренс может грозить опасность. Вы знаете, где я могу её найти?

– Единственная опасность, которая может грозить моей дочери, это общество таких, как вы, – зло выплюнул Бернард, – уходите!

– Господин Шевонн...

– Бедняжка Стефани была не в себе, – горько продолжал учитель, – якшалась со всяким сбродом, всё что-то записывала. Давала деньги попрошайкам, заводила знакомства с шарлатанами. В последний год стала совсем плоха. Стефи казалось, что за ней следят... – Бернард отвёл взгляд, – её обнаружили в богом забытых трущобах Ист-энда. Должно быть, моя несчастная жена не сумела найти дорогу домой... Если вы и впрямь знали Стефани, то должны быть в курсе её болезни.

– Мы не виделись очень давно, господин Шевонн.

– Как бы там ни было, Стефи нет, – бульдожьи щёки Бернарда задрожали, – и я надеюсь, вы никогда не использовали несчастье моей жены ради собственных корыстных целей. А теперь уходите. И не впутывайте в это Фло – она и так натерпелась от матери.

Джи шагнул назад, едва не упёршись спиной в стену узкого коридора. От грохота захлопнувшейся двери на пол, кружась, полетела мелкая штукатурная пыль.

Он постоял немного, слушая, как по соседству строгий женский голос кого-то распекает за нерадивость, и двинулся обратно. У выхода на лестницу Джи посторонился, пропуская девушку в тёмном платье, с плоским зонтом в руке. Зачем-то раскрытый, зонт был выполнен на китайский манер – с деревянными спицами и натянутой на них промасленной бумагой. Покрытую мелкими каплями бумагу обильно украшали нарисованные цветки лотоса. Из-под низко надвинутого купола зонта виднелся лишь узенький подбородок и тонкая шея с упавшими на неё двумя гладкими чёрными прядками.