Раздавшиеся шаги заставили Джи вжаться в стену. Шаги приближались – спереди и чуть справа. Два, а то и три человека. Идут молча – не похоже на обычную стражу, те любят поболтать.
Меж каморками замерцал свет, и из освещённого прохода, который, видимо, вёл вглубь замка, показались трое. Впереди шёл рослый солдат с факелом в одной руке и корзиной – в другой. За ним следовал второй стражник, пониже и поуже в плечах. Замыкал процессию монах в низко надвинутом куколе. Вместо чёток монах перебирал в пальцах тощую связку ключей.
Тени за частоколом прутьев оживились, заметались, когда процессия приблизилась к одной из каморок. Оба стражника встали по сторонам дверцы, а монах, повозившись с ключами, отпер замок и сделал приглашающий жест.
Из каморки, подталкивая друг друга, несмело потянулись малыши. Пять крохотных оборванцев. Последнего, едва держащегося на ещё неокрепших кривеньких ножках, вела за руку светловолосая девочка.
Джи стиснул крис. Вот оно! Как только процессия развернётся, чтобы идти обратно, появится удобный момент. Два стража и хилый монах – ерунда. Он подберётся к ним со спины и...
Процессия развернулась. И вместо спин Джи увидел лица. Малыши, понукаемые идущими позади стражами, двинулись в его сторону.
Бывший охотник заскрипел зубами. Проклятье! Почему сюда?..
Бесшумно Джи скользнул спиной по стене, смещаясь к ведущей вниз лестнице. Если они спустятся к склепам, есть шанс притаиться в одном из тёмных коридоров и напасть на стражей сзади – так они не смогут прикрыться детьми.
Процессия остановилась у очага. Повинуясь знакам монаха, один из стражников выдернул из группки детей малышку – ту самую светловолосую девочку, а второй поставил перед ней корзинку. Между ивовых прутьев заблестели покатыми боками спелые яблоки. Малышка приоткрыла рот.
Монах достал яблоко и наклонился к девочке. Та потянулась к сочному плоду, но стоящий позади стражник дёрнул её за плечи.
– Ты наверняка голодна, – монах надкусил яблоко, – и я обязательно дам тебе поесть. Но только после того, как ты очистишься от скверны.
Не переставая жевать, монах свободной рукой ухватил лежащее на краю очага тавро. Железное клеймо, раскалённое до мутно-алого цвета, качнулось перед личиком крохи. Девочка замерла, не мигая, глядя на страшный инструмент.
Огромные глаза, полные застывшего ужаса. Вздёрнутый носик, приоткрытый рот, с мягких губ которого ещё не сошла удивлённая улыбка...
Рослый стражник упал мешком, вряд ли успев осознать, что случилось – разжал ладони и повалился на пол, со всхлипом пытаясь втянуть в себя воздух. Завизжала девочка, с чьих плеч соскользнули грубые ладони солдата. Дёрнулось тавро в руке монаха, покатилось надкушенное яблоко.
Два прыжка – и Джи рядом с монахом. Второго стражника – оттолкнуть плечом, ударить под колени. Перехватить раскалённое клеймо – нет, уже не успеть сжать пальцы, но хотя бы подставить ладонь...
Куколь упал.
Геликона отдёрнул руку, сжимавшую тавро.
Он нанёс удар так быстро, что Джи едва успел увернуться. Дохнуло жаром от раскалённого клейма, горячий воздух обжёг щёку. Крики детей и вопли узников в каморках слились в один нескончаемый звон.
Держа тавро как палицу, Геликона размахнулся снова. Он стал лучше, много лучше как воин – но в глазах его был страх. Неизбывный страх нечистого душою.
Джи перехватил тавро и дёрнул на себя. Железный прут неожиданно легко подался, отпущенный монахом, Джи шагнул назад, пытаясь сохранить равновесие, но нога запнулась о бортик каменной чаши. Он упал, успев подставить руку, неловко вывернул запястье. Оттолкнулся – ладонь обожгло диким жаром. Сбоку налетел пришедший в себя второй стражник. Джи пригнулся, пропуская над головой клинок короткого меча, и не жалея сил ударил стражника в грудь. Отчётливо хрустнули рёбра. Солдат осел на пол рядом со своим мёртвым товарищем. Джи выхватил крис из тела рослого, развернулся, готовясь отразить удар.
Удара не последовало.
Мелькнул за углом подол монашеской сутаны – Геликона улепётывал, бежав с поля боя как жалкий трусливый пёс.
Узники в каморках бесновались, дёргая прутья и крича. Перепуганные дети, разбежавшиеся по залу, жались к стенам, размазывая по чумазым личикам сопли. Спрятав крис в ножны, Джи подбежал к светловолосой малышке. Та была цела – сидела на полу, тараща глазищи на мёртвых стражников.