Нехитрая обманка никуда не делась. Озираясь, будто заправский вор, Джи поставил крынку с молоком поодаль. Камни и ветки полетели прочь. Охотник поднял засов и потянул дверь на себя.
Нечто кричащее, визжащее и воющее набросилось на него, вылетев из темноты, будто стрела. Оно вцепилось в рубаху, отчаянно царапаясь и пытаясь кусаться. На спину обрушился град мелких ударов.
Джи с трудом оторвал от себя вопящий комок. То, что он принял за взбесившуюся лесную кошку, невесть как попавшую в подземелье, оказалось мальчишкой – одним из тех, которых Джи вызволил из лап Геликоны. Малец зло скалился, щёлкал зубами и отчаянно щурился на яркое солнце.
Держа мальчонку за шкирку, охотник поволок его обратно в лабораторию.
Остальные были там, где он их оставил. Белобрысая баюкала хнычущего грудничка, сидя у стола с оплавившейся свечой. Фитилёк утонул в лужице застывшего жира. Двое мальчишек хмуро жались друг к другу.
Охотник швырнул к ним на лавку третьего. Мелкий бунтарь насупился.
– Ты куда бежать собрался, дурень? – охотник присел рядом со скамьёй и посмотрел в чумазое лицо мальчишки.
– Я домой хочу, – голос ребёнка задрожал, – к ма...мамке хочу! А ты теперь нас съешь!..
– Ну что ж, маленький человек большого ума, – Джи встал, освобождая проход, и повёл рукой, указывая на всё ещё открытую дверь, – беги. Куда пойдёшь – направо? Налево? Прямо? В какой стороне твой дом?
Мальчишка шевельнул ногой, и на этом его стремление к активным действиям иссякло.
– Снаружи греет солнышко, – продолжал Джи, – так что ты можешь поплутать по лесу. Может быть, даже найдёшь дорогу. А потом стемнеет. И на охоту выйдут звери. Ты знаешь, как убить волка, малыш? Нет? Зато он знает, как убить тебя.
Бунтарь разревелся, утирая сопли кулачками.
Подавив желание влепить ему затрещину, Джи бросил на стол лепёшки и рыбу.
– Лопайте, – его взгляд остановился на белобрысой, – ты. Там, за дверью, крынка с молоком. Принеси её.
Джи смотрел, как девчонка торопливо умащивает грудничка на столе и спрыгивает с лавки. Боль в животе била толчками – казалось, в рану снова и снова вонзается остриё. Следя краем глаза за мальчишками, Джи запустил ладонь под рубаху. Живот был горячим, от прикосновения вокруг раны разлилось жжение. Охотник выругался про себя. Так не должно быть. Простой клинок, да пусть даже и посеребрённый, для «дитя ночи» опасен не больше, чем случайная царапина. Джи прикрыл глаза. В висках стучало часто-часто. Так не должно быть. Если только...
– Вот.
Белобрысая малявка со стуком водрузила на стол крынку.
– Это вам, – сказал Джи, – пейте. Напои маленького, ты сумеешь.
Он сполз со скамьи и добрёл до выхода. С трудом закрыл дверь изнутри на засов – деревянный брус показался каменным. Несмотря на усиливающуюся слабость, охотник заставил себя проверить люки. И, лишь убедившись в нетронутости заклиненных механизмов, Джи рухнул на пол.
В ране прочно угнездилась жгучая боль. Охотник задрал рубаху. Кожа в месте удара побагровела, края раны пошли тёмными пятнами, а из самого разреза по капле сочилась прозрачно-кровянистая жидкость.
Предусмотрительный тосканский ублюдок понадеялся на серебро, но не забыл смазать остриё ядом. Джи прерывисто вздохнул. Нужно заставить себя подняться. Если не сделать это сейчас – он уже не сделает это никогда.
Джи пополз в сторону, натыкаясь на обломки. От каждого движения всё тело ныло, будто охотника окатили ледяной водой. Под руку попалась недлинная, гладко обточенная палка. Джи подобрал её и поднялся, навалившись на неверную опору. Старая древесина похрустывала под его весом. Не обращая внимания на хныканье и оклики детей, охотник проковылял мимо них.
Надо спешить.
Лишь возле самого выхода его настиг лёгкий спотыкающийся топоток. Рубаху просительно дёрнули. Ещё не обернувшись, Джи уже знал, что увидит белобрысую.
– Ты только не умирай, – серьёзно проговорила она, – ты же обещал отвезти нас домой.