Конечно, вся масса рыбы, добытая мной в реке Большого Спенсера, не могла долго сохраняться без принятия надлежащих мер. Я собрал плоские камни и построил коптильную печь, в ней я коптил рыбу, подвесив её к сучьям. Копчёная рыба очень долго не портилась. Когда у меня было много малины, я раскладывал её на полосах бересты и сушил на солнце, таким образом я заготовлял ягоды впрок.
Мне доставляла большое удовлетворение мысль о том, что мой опыт не стоит мне никаких физических лишений и страданий. У меня был кров, еда и огонь. Я чувствовал, что мне не придётся «бить отбой» до самого окончания срока. Главной моей поддержкой в эти трудные дни и лучшим другом моего лесного одиночества был огонь.
Я не могу себе представить жизнь человека в глуши лесов без огня! Благодеяния огня в лесу неисчислимы. Огонь в лесу — необходимость, удобство, комфорт!
Бывало, подбрасывая сучья в костёр, я говорил самому себе: «Вот я мог бы уделить местечко у костра ещё одному бездомному существу». Я часами сидел пред огнём, думая о своих друзьях и о целом мире вдали от меня. От времени до времени я ловил себя на том, что произносил целые речи, обращаясь к самому себе. В обществе воображаемых товарищей мне было легче переносить одиночество.
Случалось, мне было не под силу какое-нибудь очень тяжёлое бревно. Я разводил под ним огонь и пережигал его пополам. Если и эти половины были слишком тяжелы, я снова жёг их по середине и получал четыре части и т. д. — до тех пор пока груз не оказывался мне по силам.
С первых же дней моей жизни в лесу мне как видение мерещились лук и стрелы. Я знал, что изготовление этого оружия потребует много терпения, но я был уверен, что выполню эту задачу.
Пока в моем распоряжении не было кожи, я должен был приготовить тетиву из ремешков нижней коры кедра, сплетённых вместе.
В изготовлении лука мне опять-таки помог огонь.
В чаще леса вырванный бурей с корнем клён сломал при своем падении стройное гибкое деревцо белого бука, а я знал, что белый бук — лучший материал для лука.
Я стал обжигать на костре деревцо со всех сторон. Ветви сгорели, а гибкий ствол равномерно обуглился. Острым камнем я содрал обугленный слой и дал образоваться новому. Я продолжал обжигать дерево и сдирать с него обгорелую поверхность до тех пор, пока у меня не получилась палка в дюйм толщиной. Огонь делал свою работу великолепно. При помощи острого камня я хорошо выровнял и закруглил кусок дерева. В результате у меня получилось довольно порядочное оружие, которое сослужило мне в те дни немалую службу.
Я лично не берусь перечислить все те блага, которые огонь даёт человеку, умеющему им пользоваться. Огонь варит и жарит пищу. Огонь отгоняет хищников. Стоит только швырнуть в кусты горящую головню, и зверь бросится бежать. Он может быть смертельно голоден, но близко к огню не подойдёт.
Над огнём я коптил рыбу. Когда мне нужны были мелкие камешки, я пережигал большие камни на огне и затем дробил их.
Огнём я прокладывал дороги в лесу в непроходимых чащах и тесно сплетшихся кустарниках.
Я часто готовил своё жаркое на плоских, совершенно чистых, раскалённых огнём камнях.
Но надо быть в высшей степени осторожным при обращении с огнём в лесу.
Мне кажется непростительной небрежность тех господ, которые разводят в лесах костры без всякой предосторожности, губя таким образом всем нужный ценный лес. Если бы эти преступники хоть на минуту задумались о том, сколько пользы приносит дерево, они не были бы так опрометчивы.
Дерево, как и огонь, великое благо для человека. Впрочем, огонь, при малейшей оплошности или злонамеренной небрежности легко может превратиться из благословения в проклятие. Огонь — хороший слуга, но очень дурной властелин.
Размышляя теперь о времени, которое я провёл в лесу, я думаю, что мог бы просуществовать эти два месяца и без огня. Но в таком случае по истечении срока от меня остались бы кожа да кости.
За всё время моей жизни в лесах я развёл всего-навсего 6 или 7 костров. Я окружал костёр земляной насыпью и сутками поддерживал его. Один из моих костров служил мне целых десять дней; уходя, я засыпал его пеплом и землёй. Иногда я уходил на целые сутки и, возвращаясь, всегда находил несколько тлеющих углей, с помощью которых я без труда разводил новый костёр.
Конец первой недели я провёл у Потерянного Пруда и у Большого Спенсера. После моей неудачи с ланью я не возобновлял попытки обзавестись кожей, но был занят многими другими делами.