Поскольку сталинская идеология построения независимого социального государства обращалась к естественным интересам людей, она распространялась легко и свободно, не нуждаясь в особых ухищрениях, чтобы быть принятой. Поскольку сталинисты могли прямо и открыто предъявлять народу свои цели, они имели возможность говорить искренне, а значит и более убедительно, чем троцкисты.
Хотя троцкистская пропаганда небезуспешно использовала нигилистические идеологемы, широко распространившиеся в предреволюционной Российской империи, однако сталинская пропаганда имела несравнимо более мощный ресурс традиционных ценностей, в т. ч. воплощённых в народной культуре.
Ослабление троцкистской пропаганды. Несмотря на первоначальные пропагандистские успехи троцкистов, обусловленные, прежде всего, их неуёмной энергией, воздействие их агитации на основную часть населения России вскоре стало ослабевать. Манипулятивное навязывание народу чуждых ему ценностей противоречило Природе и естественным человеческим чувствам; постоянно сталкивалось с реальностью, с коренными интересами людей. Выдвижение фальшивых, невнятных лозунгов, сокрытие реальных целей вызывало у народа недоверие ко всей троцкистской пропаганде.
"Можно долгое время обманывать одного, можно некоторое время обманывать многих, но нельзя без конца обманывать всех" (Линкольн).
С другой стороны, сталинизм, хотя и располагал вначале меньшими пропагандистскими возможностями, чем троцкизм, вскоре, апеллируя к фундаментальным интересам людей, начал завоевывать массы. Программа созидания, обустройства своей страны получала приоритет в сознании народа перед перспективами мировой революции. Герои сталинистской пропаганды ― люди творческого труда и подвига ― вытесняли "героев" троцкизма ― выкрикивавших истерически-гуманные лозунги мировых революционеров. В результате троцкистская идеология естественным образом, ходом вещей, стала вытесняться из общественной жизни.
Борьба с троцкистской пропагандой. Вместе с тем, в 1920-х гг. в партийной печати и основных идеологических структурах сосредоточилось множество явных и скрытых троцкистов, вовсе не собиравшихся уступать позиции без боя. Поэтому Сталин, форсируя реализацию своей политико-экономической программы, не мог удовлетвориться одним лишь "эволюционным" вытеснением подрывной троцкистской идеологии, а вынужден был заниматься и её прямым "выкорчёвыванием". С конца 1920-х гг. масштабы и интенсивность антитроцкистской пропаганды в СССР непрерывно возрастали.
Прежде всего, Сталин показывал партийному аппарату и народу что троцкисты скрывают свои истинные цели, противоположные интересам трудящихся.
"Современные троцкисты боятся показать рабочему классу своё действительное лицо, боятся открыть ему свои действительные задачи и цели. Основным методом троцкистской работы является теперь не открытая и честная пропаганда своих взглядов в рабочем классе, а маскировка своих взглядов" (Сталин).
Сталин и его идеологи утверждали, что троцкисты ведут дело к отказу от независимости страны, к превращению её в сырьевой придаток Запада, к установлению компрадорско-колониального режима, и при этом, чтобы добиться власти, не брезгуют ни лицемерием и двурушничеством, ни террором и диверсиями, ни союзом с фашизмом.
"Троцкисты перестали быть политическим течением и превратились в беспринципную карьеристскую клику политических мошенников, в банду политических двурушников" (Сталин).
"Без масс, против масс, но за власть, власть во что бы то ни стало, жажда личной власти ― вот вся идеология этой компании" (Вышинский).
Противостояние сталинизма и троцкизма отразилось в советском искусстве того времени. В просталинской литературе утвердился карикатурно-шаржированный образ "троцкиста" ― трясущегося человечка с козлиной бородкой, истерически выкрикивающего р-р-революци-онные лозунги, но неспособного ни к какой созидательной работе, а после изгнания из страны сговаривающегося с историческим врагами России ради возвращения к власти.
Через некоторое время сталинская пропагандистская машина расширила масштабы и характер идеологической борьбы с троцкизмом, включив в неё борьбу против подрывной деятельности, дегенеративного искусства, клановых мафий в науке и прочего подобного.
Доктрина Сталина. В 1931 году Сталин, в письме "О некоторых вопросах истории большевизма" в редакцию журнала "Пролетарская Революция", выдвинул важное программное идеологическое положение. По форме это письмо являлось критикой напечатанной журналом "полутроцкистской" статьи Слуцкого, касавшейся частных проблем истории II Интернационала. Однако методологические выводы и рекомендации, содержавшиеся в письме Сталина, были гораздо важнее его собственно исторических замечаний. Главное заключение, сделанное Сталиным, состояло в том, что любые троцкистские или "полутроцки-стские" статьи представляют собой не исторические работы, не дискуссионные материалы, не критические исследования, не поиски истины ― а всегда являются только рекламой и пропагандой. Поэтому дискуссии с ними ошибочны ― дискутировать, спорить можно с людьми, которые ищут истину, а с троцкистами, которые занимается саморекламой и диффамацией противников, дискуссии абсурдны. С ними надо не дискутировать, а разоблачать и клеймить как лжецов и клеветников. Зачем нужны такие дискуссии? — спрашивал Сталин