Под конец пары дисциплина всё-таки восстановилась, и я смогла посидеть в тишине. Нам дали задание и я его удачно выполнила. Меня не оставляло в покое воспоминание о взгляде Андрея Андреевича. Что-то в нём было такое, что никак не хотело отпускать.
Остальной день прошёл в таком же знакомстве с учителями, выполнением бессмысленных заданий, и многого другого. Неожиданно я вспомнила, что за сегодня ни разу не получила сообщения от Эдгара. А его и не было в сети со вчерашнего дня. Меня это насторожило. Неужели он решил, что я ему должна первая написать? А я вот принципиально не буду писать ему первая! Ревновала не я, а он. Пусть сидит и ждёт.
А он написал. Написал только, когда я была дома. И то, в сообщении не было слов: «Прости», «Я был не прав», «Я всё не так понял». Там, наоборот, были слова оспаривающие их:
— Привет. Извини, что не писал тебе, просто мне нужно было подумать. И знаешь, я решил, что просто посмотрю на то, как ты будешь себя вести со своими одногруппниками. Заметил, что ты так и не добавила своих друзей обратно. Что ж, это твоё дело. Мне это ничего не доказывает. Встретимся сегодня вечером, и поговорим нормально. Мы не должны ссориться из — за недоразумений.
От такой наглости у меня заложило уши. Показать бы сейчас это Артёму. Что бы он сказал в такой ситуации? Наверное, лишний раз назвал бы его идиотом. Если честно, я не знала, что ответить ему на такое, поэтому просто написала, что встретимся вечером и поговорим.
Дома я не стала садиться за домашнюю работу, потому что моя голова была занята мыслями о том, как состоится мой разговор с Эдгаром. Я не ждала ничего хорошего, потому что мне не впервой сталкивать с ревностью любимого человека. Обычно именно из-за ревности меня и бросали, хотя не было даже повода.
Вечер наставал очень медленно. Не знаю, как я дождалась его, но когда я пришла на наше с Эдгаром место, он уже был там. Сказать, что он был расстроен — это ничего не сказать. Казалось, что я совершила какой-то смертный грех и меня ожидают на казнь. Он внимательно меня осмотрел, а потом начал свой поучительный монолог.
— Я хочу тебе доверять, но ты ничего для этого не делаешь. Вот, например, сегодня ты могла бы мне написать, но ты решила, что лучше заставить меня это сделать.
— Я никого не заставляла мне писать. Ты мог бы продолжать дуться, сколько тебе было бы угодно. Просто я не понимаю, почему тебя так сильно задевает присутствие в моей группе парней. Они на меня и внимания то не обращают, а ты всполошился, и всё тебе не так.
— Значит, лучше было бы, если бы они к тебе приставали и оказывали знаки внимания? — насторожился Эдгар. Ну, я вас умоляю! Что за ребячество? — Мне это очень не нравится.
— Ты сейчас сам придумываешь повод для ревности, Эдгар. Если бы ты понимал, что доверие — одна из самых важных составляющих в отношениях, то ты бы сейчас так себя не вёл. Почему нельзя доверять взаимно? Обязательно быть таким занудой?! — меня вывело из себя выражение лица Эдгара и его отношение ко мне. Если ему действительно приносит удовольствие меня мучить таким образом, то стоит закончить всё сейчас, потому что это невыносимо.
Эдгар молчал. Он не пытался меня перебить, или сказать какую-то колкость. Ему стало стыдно, что он ревнует свою девушку без всяких на то причин. Изначально всё было хорошо, он даже познакомил меня со своими друзьями, но теперь его заела ревность. Эдгар взял меня за руку. Было видно, что ему жаль.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Просто я боюсь, что потеряю тебя и останусь снова один. — Его глаза покраснели. Мне стало жалко его, ведь ревность приносит людям боль, сама знаю по себе. — Я постараюсь больше не ревновать, но и ты не давай мне повода. Хорошо?
— Обещаю, что у тебя не будет повода для ревности. — Я устала от этого разговора, поэтому просто соглашалась со всеми его условиями. Мне казалось, что Эдгар не мой парень, а отец, который отчитал меня за какой-то нелепый проступок.
Эдгар подошёл ближе. Он обнял меня, и я снова ощутила это тепло, которое разливается по телу, когда ты счастлив. Обида на него сразу куда-то улетучилась, а шестое чувство молчало. Мне так сильно не хватало этой ласки днём, когда я вместо переписки с Эдгаром, разговаривала с Артёмом. Возможно, я слишком рано простила Эдгара, но я не могу лгать самой себе, что люблю его и готова простить ему всё, что угодно.
Мы долго гуляли, разговаривали, но теперь уже на мирные темы, в которых не было обвинений. Хотелось рассказать Эдгару об Артёме, но боязнь нового скандала меня остановила. Да и нам было не до этого, так как мы встретили знакомую Эдгара. Она была низкого роста, со светлыми прямыми волосами, мягким голосом и пленительной улыбкой. У меня не было неприязни к этой девушке, наоборот, захотелось с ней подружиться. Она в свою очередь смотрела на меня с интересом и изучала каждый уголок моей души своим цепким взглядом.