— Не думал, что Акацуки оставят меня в живых, — сказал Джирайя как можно более непринуждённо, садясь на кровати и массируя шею. — С чего вдруг?
— Таково решение Пейна, — да уж, даже в голосе Ибики Морино, ведущего допрос, и то мягкости и тепла побольше будет, чем в её теперь.
— Почему ты зовёшь его Пейн? — Джирайя покосился на куноичи, внимательно следя за её лицом. — Это ведь Нагато, верно?
Конан ничего не ответила и, повернувшись к нему полубоком, стала переставлять какие-то ёмкости со стола, стоявшего рядом с кроватью, на небольшой металлический поднос. Прислушавшись к себе, Джирайя с неудовольствием отметил, что чакры в нём совсем чуть-чуть, словно бы что-то подавляло её. Бросив быстрый, оценивающий взгляд на бывшую ученицу, облачённую в ставший уже ненавистным ему чёрный плащ с кровавыми облаками, Джирайя решил, что попытка сбежать, используя одну только грубую силу, была бы полнейшей глупостью с его стороны (особенно учитывая, что он только-только очнулся), поэтому вновь попробовал завязать разговор.
— После того, как вернулся в Коноху, я продолжал следить за вами. До меня доходили слухи о ваших успехах, — Джирайя сделал паузу, но так и не дождался реакции. — Я слышал, что вы собрали небольшую группу и стали защищать тех, кто нуждался в помощи. В этих краях вы заработали себе имя, и даже Ханзо Саламандра вас признал… Но затем мне сообщили, что вы трое погибли.
— Это и в самом деле так, — произнесла Конан. — Те дети, которых вы знали, действительно погибли в тот день.
— А Яхико?
— И Яхико, — хотя она и говорила спокойно и ровно, Джирайя различил слабый отголосок боли за внешним безразличием.
Некоторое время они молчали.
— Как он умер? — Джирайя задал вопрос мягко, с отеческой заботой, с которой всегда относился к своим ученикам.
— Защищал нас, — негромко ответила Конан; на лице её не дрогнул ни единый мускул, но пальцы чуть крепче сжали ручки подноса. — Защищал меня.
Не дожидаясь новых вопросов, Конан вышла, даже не взглянув на бывшего учителя. Джирайя негромко вздохнул и вновь лёг на кровать. Ему бы следовало думать о побеге, раз уж он всё ещё жив, ну или о том, как передать послание в Коноху, однако из головы не шли три сироты, которых он когда-то встретил в Стране Дождя, особенно рыжеволосый мальчишка, в отличие от своих товарищей всегда активный и шумный, заявлявший, что станет сильным шиноби и принесёт мир в Амегакуре. «Яхико ведь был точно таким же, как Наруто, — с тяжёлым вздохом подумал Джирайя, — и теперь он мёртв, как и Минато. Нагато и Конан стали преступниками, вошли в Акацуки. Даже Наруто я не смог уберечь, хотя обещал Минато и Кушине. Паршивый же из меня учитель…»
В следующий раз Конан пришла на закате; кроваво-красные отблески проникали в помещение, отведённое пленнику, бывшее не то камерой, не то комнатой, через небольшое окошко под самым потолком, узкое насколько, что даже руку в него было не просунуть. Куноичи принесла плошку риса, немного овощей и воду, которые поставила на стол, и тут же направилась к выходу.
— Что вы намерены делать со мной? — прямо спросил Джирайя, когда она была уже у двери.
— Это решать Пейну, — ответила Конан и вновь оставила его одного.
Цунаде разбудил стук в дверь. Поначалу она никак не могла понять, что происходит, и где она, собственно, находится; выяснить последнее помог беглый взгляд, брошенный на горы бумаг и свитков, устилавших стол, который служил ей подушкой. Осознав, что находится в своём рабочем кабинете, Цунаде попыталась вспомнить, что прервало её отдых. Здесь на помощь услужливо пришёл повторившийся стук, ставший более настойчивым.
— Войдите, — нехотя проговорила Пятая, поправляя немного растрепавшуюся за время сна причёску. Она была абсолютно уверена, что за дверями стоит Шизуне с новой кипой бумаг и арсеналом вопросов, требующих срочного рассмотрения, и разумеется, была абсолютно права.
— Письмо от Цучикаге, — сосредоточенно доложила Шизуне, раздвигая стопки документации на столе, чтобы вместить новые папки. — Наши АНБУ, находящиеся возле храма, сообщают, что заметили в окрестностях присутствие спецотряда Ивы, но до столкновений пока не дошло. Так, это последние донесения от шпионов, хотя, по всей видимости, ничего существенного они не обнаружили. Новые заявки на миссии в этих папках; я уже предварительно рассортировала их по сложности, но там есть пара спорных моментов, которые я бы хотела обсудить… — она осеклась и недовольно посмотрела на учительницу, отстранённо пялившуюся в окно. — Цунаде-сама!
— Что? — встрепенулась Пятая.— Хорошо, оставь всё здесь, я потом посмотрю.
Во взгляде Шизуне, всё ещё направленном на неё, негодование сменилось на беспокойство. Замявшись, она обошла стол и, остановившись возле Цунаде, мягко опустила руку ей на плечо.
— Всё в порядке? — участливо спросила Шизуне. — Вас что-то тревожит, сенсей?
Цунаде вздохнула; ох, как бы она хотела сейчас найти в себе силы соврать…
— У меня плохое предчувствие, — отозвалась она негромко. — Не знаю, из-за чего. Просто такое ощущение, что скоро произойдёт какая-то пакость.
— Например? — вопреки ожиданию, Шизуне отнеслась к её словам весьма серьёзно.
— Не знаю, — повторила Цунаде, откидываясь на спинку кресла. — Только бы это не касалось Сакуры и Наруто…
За ночь Джирайя почти не сомкнул глаз. После еды разум прояснился окончательно, и Саннин задумался о своём текущем положении. Насколько ему было известно, обычно Акацуки пленных не брали; то, что он ещё жив, представлялось Джирайе чудом, но и внушало однозначное беспокойство, ведь противнику такого уровня, как он, эти нукенины могли оставить жизнь только имея какой-то весьма немалый в этом интерес.
Первым на ум приходило недавнее происшествие с исчезновением шиноби у храма в Стране Водопада. Скорее всего, Акацуки рассчитывали выяснить у него, что известно Конохе об этом случае. Впрочем — Джирайя не сдержал довольного смешка при мысли об этом, — их будет ждать разочарование: хотя он лично и обследовал за прошедший месяц все окрестности, Саннин так и не нашёл никаких следов, ровно как и отряд АНБУ, оставленный им у храма, и команда Анко. С другой стороны, то, что Акацуки ради информации нарушили свои принципы и пошли на захват пленника, может означать лишь только, что и у них никаких сведений об этом инциденте нет.
Однако нукенинов наверняка интересует много других вещей, помимо происшествия у храма, тем более что уж кого-кого, а одного из легендарных Саннинов Конохи им точно есть, о чём спросить. Джирайя был уверен, что сможет выдержать пытки — но что если у кого-нибудь из этих нукенинов, сплошь обладающих уникальными способностями, окажется техника, против воли развязывающая языки? В этом плане он был очень рад, что исчез именно Учиха Итачи с его расчудесным Шаринганом.
С рассветом Конан пришла вновь, на этот раз с приличного размера порцией мисо супа, в котором даже наблюдались куски мяса.
— Кормите вы меня, как дорогого гостя, — съехидничал Джирайя, налегая на еду, прекрасно понимая, что нужно как можно скорее восстанавливать силы; что-то подсказывало ему, что яда можно не опасаться. — Сама готовила, Конан?
— Да, — на этот раз она не ушла, а, наоборот, села на поставленный возле стены стул, словно ожидая чего-то.
— Вкусно. — Конан к похвале осталась равнодушна. — Кстати, вы уже решили, что будете делать со мной?
— Да.
— И что же?
— Скоро узнаете.
От этих слов холодок пробежал по спине, однако Джирайя вида не подал. Пока он ел, Конан терпеливо ждала, но даже когда Саннин отставил от себя пустую тарелку, всё так же осталась сидеть на своём стуле, недвижимая и молчаливая, словно высеченная из глыбы льда.
— Скажи, Конан, что случилось с вами, когда погиб Яхико? — Джирайя уже понял, что это — больное место куноичи, и решил немного на него надавить и посмотреть, не получится ли разговорить её.
— Вам вовсе не нужно знать это, сенсей, — спокойно отозвалась Конан.
— Нужно, — сказал Джирайя серьёзно, глядя ей прямо в глаза. — Вы трое — мои ученики.
— Мы были ими, очень давно.