Бригадир Сережа — в служебном черном костюме с бабочкой и трезвый.
Делегацию принял сам директор треста Яков Семеныч.
— Ну что у вас там? — спросил Яков Семеныч, когда делегация уселась в кресла. — План дает «Луч зари»?
— План даем, — откашлявшись, сказал Сережа.
— Жалоб от клиентов много?
— По мелочам, — ответила Юля Павловна, — больше благодарностей.
— Вы у нас в передовики выходите, — похвалил Яков Семеныч. — На Доску проситесь.
— Стараемся, — скромно улыбнулась делегация.
— Ну, так что же? Ассортиментом мы вас, кажись, не обижаем, детсадиком удовлетворили.
— Спасибо, не жалуемся, — сказала Юля Павловна.
— Мы, Яков Семеныч, насчет директора к вам пришли, — вставил Сережа.
— Насчет Малинкина? Ну, директора мы вам подобрали на все сто! Специалист, высшее образование. И по прежнему месту работы характеризуется положительно. Морально устойчив. Судимостей нет. Чего же вам еще?
Делегация мялась.
— Что же с ним случилось? Уж не загулял ли? — пришел на помощь директор треста.
— Да он, по-моему, вообще непьющий, — ответила Юля Павловна.
— В рабочее время в нетрезвом состоянии не замечали, — уточнил Сережа, — напраслину возводить не будем.
— По женской линии? — улыбнулся чуть-чуть Яков Семеныч.
— Ни боже мой.
— Грубит, что ли?
— В том-то и дело, что совсем даже наоборот, — вздохнул Сережа.
— Что-то вы все загадками говорите, — осерчал Яков Семеныч. — Выкладывайте начистоту, а то тяни из вас…
— Представляете, — стала рассказывать Юля Павловна, — Клавка Сапожкова, официантка наша, — вы ее, Яков Семеныч, возможно, знаете, у нее парик из Таиланду…
— Ну, ну, дальше!
— Вот уходит как-то тут Клавка после смены домой. Ну, и, как всегда, с сумочкой.
— С хозяйственной, — уточнил Сережа.
— После банкета что-то там осталось. Ну, чтоб добру не пропадать… А он, Малинкин, на выходе стоял. Приглашает Клавку к себе в кабинет.
— Всыпал? — усмехнулся Яков Семеныч.
— Зашли в кабинет, а он отвернулся лицом к стенке и тихо так говорит: «Нехорошо, Клавдия Терентьевна, поступаете. Больше подобного прошу не повторять». А сам на нее так и не глянул. «А теперь, говорит, идите».
— Даже и не взглянул?
— Вроде как бы она провинилась, а ему за нее стыдно, — пояснил Сережа поступок своего директора.
— И что удивительно, — продолжала между тем Юля Павловна, — и сам в ресторане никаких продуктов никогда не выписывает.
— Супругу его в магазинах видят, — подтвердил бригадир Сережа, — колбасу покупает, яички, сметану…
— В очереди стоит, как все.
— Гм… — неопределенно хмыкнул Яков Семеныч.
— Пробовали, приносили ему обед в кабинет — отказывается, назад отсылает.
— Не обедает, что ли? — удивился Яков Семеныч.
— «Мне, говорит, жена с собой бутерброды положила и котлетку. Вот стакан чаю принесите, только без сахару».
— Не просто «принесите», — уточнила Юля Павловна, — а «пожалуйста, принесите». Всех по имени-отчеству и на «вы».
— Эка беда, — пожал плечами Яков Семеныч, — образованный человек, культуру показывает.
— От машины отказался. Пешком на работу ходит.
— От какой машины?
— Ну, у нас до него директора всегда за собой «пикапчик» закрепляли, — пояснил Сережа, — который продукты возит.
— Ну и что же? — после некоторого раздумья спросил Яков Семеныч. — Вам-то что?
— В коллективе неспокойно стало, — сказала Юля Павловна. — Сотрудники нервничают.
— Клавдия Сапожкова заявление подала «по собственному». «Не могу, говорит, перенести такого над моей личностью надругательства. Тем более как над женщиной. Лучше бы он меня откостерил. А то эдак вежливенько, да еще от меня отвернулся. Значит, ему и смотреть на своих сотрудников противно. У меня тоже свой антураж имеется».
— А Сергей Венедиктович опять разрешил, — добавил Сережа.
— Шеф-повар? Загулял? — удивился Яков Семеныч.
— Год и три месяца держался, а тут не стерпел.
— Что же за причина?
— Оскорбил его новый директор.
— Обидел очень.
— Каким образом?
— Обнаружил он у шефа недовложение икры и осетрины в нескольких блюдах. Ну, и обозвал Сергея Венедиктовича неприличным словом.
— Каким?
— Даже сказать неловко.
— Ладно, ладно, мы люди взрослые, все слышали.