— Ладно, все согласны, что на столе была двухфунтовая коробка конфет и что первым предметом, который Чесни поднял, был карандаш. Однако, давайте взглянем на все остальное. Я тут записал вопросы и ответы на свой манер.
Он протянул профессору конверт, и тот через мгновенье пустил из рук в руки следующий примечательный документ:
ТО, ЧТО ОНИ ВИДЕЛИ
Какого цвета Мисс Вилс: Зеленая
была Мистер Хардинг: Синяя
коробка конфет? Проф. Инграм: Того и другого цвета
Какой второй Мисс Вилс: Ручку
предмет взял со Мистер Хардинг: Карандаш
стола Чесни? Проф. Инграм: Стрелу от духового ружья
Который был час? Мисс Вилс: Полночь
Мистер Хардинг: Около полуночи
Проф. Инграм: Без минуты полночь
Какого роста был Мисс Вилс: Метр восемьдесят
вошедший? Мистер Хардинг: Метр восемьдесят
Проф. Инграм: Метр семьдесят
— Единственное, в чем все более — менее сходится, это время, — продолжал майор. — И, надо полагать, эта деталь и есть наиболее ошибочная из всех.
Профессор Инграм встал.
— Я не вполне понимаю вас, майор. Меня как опытного эксперта попросили, чтобы я рассказал, что здесь в действительности происходило. Вы предполагали, что показания будут расходиться, а теперь — не знаю, почему — кажется сердитесь на меня за то, что я указываю вам на эти расхождения.
— Все это я знаю и все это так, — возразил майор, указывая конвертом в сторону профессора. — Что, однако, вы рассказываете мне о коробке конфет? Коробка может быть либо зеленой либо синей, но никак уж не и той и другой, а именно в этом вы хотите меня уверить. Ладно, если хотите знать, — несмотря на отчаянные знаки, которые делали ему Эллиот и Боствик, он отбросил в сторону привычную полицейскую сдержанность, — если хотите знать, коробка, которая лежит в той комнате, синяя. Разрисована синими цветами. И единственный, кроме нее, предмет на столе — это карандаш. Никаких следов чего — либо другого: ручки, или еще одного карандаша, или стрелы от духового ружья. Интересно знать, что вы на это скажете?
С иронической улыбкой на лице, профессор уселся снова.
— Скажу одно: все это я объясню в течение одной минуты, если только вы дадите мне такую возможность.
— Ладно, ладно, — буркнул майор, поднимая сложенные руки жестом, сильно напоминающим арабское приветствие. — Делайте, что хотите, и давайте ваши разъяснения когда это покажется вам более удобным; я вмешиваться не буду. Продолжайте, инспектор. Извините, что прервал вас.
В следующие несколько минут Эллиоту начало казаться, что с противоречиями наконец покончено. Ответы на два следующие и на половину третьего вопроса совпадали почти точно. Вопросы эти, относившиеся к незнакомцу, вошедшему в кабинет, звучали: «Опишите, как был одет этот человек», «Что он держал в правой руке? Опишите этот предмет», «Опишите, что он делал».
По ответам можно было получить довольно полное представление о гротескно замаскированной фигуре, которая произвела на всех такое глубокое впечатление. Ни одна деталь, начиная от шляпы — цилиндра, коричневого шарфа и темных очков и кончая черными брюками и лаковыми туфлями, не ускользнула от внимания наблюдателей. Правильно был описан и черный чемоданчик с надписью «Р. Г. НЕМО, Д. М.», который незнакомец держал в правой руке. Единственной новой деталью было то, что на руках незнакомца были, оказывается, резиновые перчатки.
Такое единодушие интриговало и даже беспокоило Эллиота до тех пор, пока он не вспомнил, что все свидетели имели отличную возможность изучить этот маскарадный костюм. Большая часть вещей «Немо», включая черный чемоданчик, валялась в саду у порога дверей кабинета. Эти люди видели их не только во время спектакля, но и после, когда выходили искать Вилбура Эммета.
Не упустили они и ни одного из движений неожиданного гостя. Фигура загадочного и жутковатого «Немо», отбрасывающая в ослепительном свете огромную тень, похожая на ночной кошмар, прочно врезалась в их память. Они подробно описали его появление. Описали, как после неосторожной шутки, брошенной Джорджем Хардингом, Немо повернулся на каблуках и поглядел на зрителей. Описали, как он, обернувшись к ним спиной, поставил на стол свой чемоданчик. Затем они рассказали, как он обошел стол, вытащил из кармана коробочку и вынул из нее капсулу…
В чем же, черт побери, ключ ко всей этой загадке?
Вот что хотел бы знать Эллиот. Список начал уже подходить к концу, а он все еще не мог его найти. Да, свидетели противоречили друг другу, но чем это могло ему помочь?
— Время позднее, — сказал он, так что перейдем, пожалуй, к следующему вопросу. «Взял ли он что — либо со стола?»
Три ответа прозвучали почти одновременно.
— Нет, — сказала Марджори.
— Нет, — сказал Джордж Хардинг.
— Да, — сказал профессор Инграм.
Во всеобщем гаме твердо прозвучал голос Хардинга.
— Клянусь вам, что нет, сэр. Он даже не прикасался к столу. Он…
— Конечно же, нет, — сказала Марджори. — Да и что он мог бы взять? Единственное, чего, кажется, не хватает на столе, это ручка… или карандаш, или стрела — можете называть, как хотите… И я знаю, что ее он не брал. Дядя Марк положил ее перед собой, на промокашку, а этот тип в цилиндре даже не приближался к ней. А больше — что еще он мог бы взять?
Профессор жестом попросил всех замолчать. Сейчас выражение его лица стало суровым.
— Это и есть то, о чем я так терпеливо пытаюсь вам рассказать. Конкретно: он взял зеленую коробку с карамелью «Генри» и заменил ее синей коробкой с мятными конфетами той же фирмы. Вы хотели узнать чистую правду. Это она и есть. Не спрашивайте у меня, как он это проделал! Кладя свой чемоданчик на стол, он поставил его перед зеленой коробкой. Когда он снова взял чемоданчик и вышел из комнаты, коробка на столе была синей. Повторяю: не спрашивайте у меня, как он это проделал. Я не волшебник. Однако, мне кажется, что решение загадки отравленных конфет лежит именно здесь. По — моему, над этим стоит поломать голову. Надеюсь, что мои слова развеяли сомнения насчет моего здравого рассудка или, во всяком случае, моей готовности оказать помощь полиции, которые начали возникать у майора. А теперь, может кто — нибудь угостит меня сигаретой?
Эллиот так и не узнал, получил ли профессор Инграм свою долгожданную сигарету, потому что внезапно ему стала ясна разгадка истории с коробками конфет.
— Прошу прощения, я вернусь через несколько секунд, — сказал он и, обогнув пианино, вышел в сад.
Снаружи, на узкой полоске газона, протянувшейся между домом и каштанами, было прохладно и теперь, когда в кабинете горела только обычная лампочка, почти совсем темно. Эллиоту показалось, что он слышит доносящийся откуда — то слабый звон колокольчика, однако он не стал раздумывать над этим, потому что его внимание было приковано к вещам «доктора Немо», разбросанным у порога.
Этот черный чемоданчик…
Сейчас Эллиот знал уже, почему его внешность показалась ему туманно знакомой. Несколько больший, чем профессиональные чемоданчики врачей, хотя и очень похожей формы, но все же слишком маленький для обычного чемодана. Точно такой же чемоданчик, какой ему приходилось видеть среди экспонатов Черного музея Скотленд Ярда.
Он опустился на колени рядом с чемоданчиком. Сделан из лакированной кожи и выглядит совсем новым. Имя доктора Немо было грубо вырисовано печатными буквами. Обернув руку платком, Эллиот открыл чемодан. Внутри была двухфунтовая коробка карамели «Генри» с ярко — зелеными цветами на крышке.
— Вот, значит, как, — проговорил вслух Эллиот. Такие чемоданчики были верными спутниками воров.
Эллиот поднял чемодан и осмотрел его днище. Придуманные первоначально для фокусников, эти чемоданчики вскоре взяли на вооружение воры, промышлявшие в универмагах, ювелирных магазинах — вообще всюду, где открыто выставлялись ценные предметы.
Вору достаточно было войти в магазин с совершенно невинным с виду чемоданчиком. Разглядывая что — нибудь, он рассеянно ставил его на прилавок. Ставил он его, однако, на тот предмет, который хотел украсть. Дно чемодана было снабжено остроумным устройством, заглатывавшим предмет, на который чемодан был поставлен. Затем, не сделав ни одного сколько — нибудь подозрительного движения, вор снова брал свой чемодан и уходил из магазина.