— Может быть, просто подкуп? Или шантаж?
— Да нет, они, понимаешь ли, искренне поменяли мнение. То есть вчера у них были одни стратегические цели, а сегодня уже другие. Причём это начинает отражаться на всём. И мне не нравится, куда кренит лодку.
— Хорошо. А я чем могу помочь? Без лицензии-то.
— Ну ты знаток всяких хитрых конструкций, может, увидишь что-нибудь. Или придумаешь, как этого могли добиться, не оставив следов.
— Ладно, а как мне их проверить? Насколько я понял, надо исподтишка?
— Так, лови список пострадавших, — Кох поднял свой планшет.
Макс включил на органайзере «приём» и замминистра смахнул ему файл с грифом «секретно».
— Значит, в субботу они все соберутся в гольф-клубе. Я тебя приглашаю. Осилишь?
— Суббота же завтра?
— Ну да. Мы собираемся на обед, но ты можешь прийти и чуть позже, уже на игру. Так меньше заметно чужое внимание. В список гостей я тебя внесу…
— А… Можно я приду не один? — спросил Макс и уточнил: — С парой.
Мысль о том, чтобы выпендриться перед Патрицией, позвав её в министерский гольф-клуб, до которого она всё-таки статусом не дотягивала, приятно согрела.
— Красивая хоть? — иронично приподнял бровь Кох.
— Других не держим! — блеснул улыбкой Макс.
— Ладно, впишу «плюс один». Свободен.
Макс даже не сильно опоздал на ужин. И так впечатлил приглашением Патти, что та больше обычного вложилась в их ночные забавы.
Глава 3
Несмотря на прекрасный вечер, спал Максим плохо. Розовая аллея загородного имения, где он вырос, внезапно обрушилась в болото. Там обнаружился Шац, внешность которого во сне предстала вполне отчётливо, только вытащить его из трясины никак не выходило. Макс тужился так, что выдернул себя самого из сна, перевернулся на другой бок, и тогда ему приснилась мама в роли королевы Маб. Она настойчиво убеждала его взять с собой в гольф-клуб Альбину вместо Патриции. И во сне он даже согласился. Но, проснувшись, понял, что это нелепейшая идея.
Во-первых, Патти была шикарна во всём — от манер и ума до стиля и ухоженной внешности. Да и фамилия у неё, хоть и не статусная, но в денежном смысле весьма на слуху. А что Альбина? Хорошенькая простушка, наивная и застенчивая — ни стати, ни умения себя вести, ни подобающих нарядов, наверняка. Не говоря уж о том, что, если вдруг кто прознает о досуге преподавателя со студенткой, потом не оправдаешься.
Да и Патриция тогда с ним точно порвёт. Она однозначно воспримет такой облом как предательство, даже если не узнает, с кем он пошёл. А уж если узнает, то и прославит, пожалуй, в отместку так, что прощай лицензия. Чисто из принципа.
По-человечески тоже никуда не годится — Патти так обрадовалась, как и не ждёшь от «прожжённой светской львицы», чью маску она носила так же безвылазно, как сам Макс — баловня. Небось, до обеда будет наводить марафеты в салонах, чтобы не упустить случай и произвести впечатление на важных людей. С отцом-то она, наверняка, бывала с ними где-то на одних светских приёмах, но в составе семейной свиты её вряд ли могли воспринять всерьёз.
А у неё амбиции ого-го! Мечтает наладить свои связи в высших кругах, потому что папаша упорно планирует оставить свой многопрофильный алмазный бизнес в наследство старшему брату. Тот же мечтает увеличить размах дела, перейдя на торговлю целыми приисками, их перепрофилирование и расширение ассортимента поставляемого сырья. А ювелирную часть считает «мышиной вознёй» и, получив власть, собирается продать бренд, в развитие которого она вложила немало усилий.
В общем, Патриция потихоньку копила деньги, чтобы выкупить ювелирную «дочку» у брата, когда это случится, и, соответственно, отчаянно нуждалась в страховочных тросах, чтобы развернуться так, как сама понимает, без папиных консервативных тормозов и братских магнатских палок в колёсах, но и без опоры на их авторитет и финансы, которые могли перекрыть ей убыточный год. Часть её усилий была направлена на стабилизацию прибыли, и Макс восхищался, помимо всего прочего, деловой хваткой этой женщины. Ему подобного было не дано.
Единственный червячок сомнений, который не позволял сходу отмести мамино предложение, как бред подсознания, воспалённого чрезмерно длительным общением с юной девушкой, это «невидимость» воздействия. Кох вычислил его по последствиям, но следов никто не нашёл. А вдруг Шац прав, и действительно существует какая-то «немагия»? И кто-то ею уже овладел? И это одно из её проявлений? Почему её до сих пор не заметили ни учёные, ни правоохранительные органы — четвёртый вопрос. Ответ на который пока не столь существенен, как подготовка к выходу в свет.