— Ростки папоротника? — спросил Гарри, удивив меня своей улыбкой. — Ананас дольками? Запеченный сыр с чесноком? — И он в ритме музыки качнул головой взад и вперед.
— Ты похож на морской анемон, — сказала я. Он стоял неподвижно, только светлая шевелюра покачивалась под музыку.
— Завидуешь. — Гарри снова взмахнул головой, и я почувствовала, что улыбаюсь ему.
— Может, ты и прав, — отозвалась я, — боже мой, Гарри, я так счастлива, что…
— Ого, Гарри Непоседа! — пропищал чей-то тонкий пронзительный голос прямо рядом с нами, и Гарри растерянно вздрогнул и замер.
В моей груди, в самой глубине, вновь всколыхнулась прежняя тревога, и очищающий огонь — я уверена, он был там, — обжег мои ребра и наполнил дымом легкие.
Пританцовывающей походкой, пробираясь между столиков, к нам подошли двое черноволосых мальчишек. Старший из них, лет, должно быть, десяти, был в спадавших с него шортах и в незашнурованных высоких кроссовках со стоптанными пятками, разношенных, с болтающимися язычками, точно запыхавшиеся дворняги, которые он подкидывал в воздух каждым своим шагом. Младший мальчик, самое большее — лет семи, на макушке имел красную бумажную корону, которую явно сделал сам. Вид у него был более доброжелательный.
— Ученики, — вполголоса пояснил мне Гарри.
— Поставь их на место, — сказала я, потому что каким-то образом уже предполагала последствия.
В тоне их голоса было что-то неправильное. Не то чтобы они говорили неуважительно, но что-то было не так.
— Все нормально, Гарри, — успокоительным тоном сказала я, — все хорошо. Правда. Все в порядке.
— Гарри, я — Король Лавы, — сказал маленький мальчишка и топнул босой ногой; на нем были только перепачканные в песке плавки и длинная футболка. Из-за того, что он был таким карапузом, с короной на голове, и оттого, что его черные глазенки с оранжевыми огоньками так и шныряли по комнате, словно пара светлячков, он казался еще младше, чем был.
— А это что еще за конфетка? — спросил старший мальчишка.
— Привет, Тедди, — обратился Гарри к младшему, но продолжал искоса посматривать на меля. — Райан, это моя кузина Мими.
— У тебя волосы оранжевые, — сказал Райан.
— А у тебя коленка разбита, — ответила я, ухватив его тут же за нос.
Когда я отпустила парнишку, его глаза оживленно блеснули. Но когда я не улыбнулась в ответ и даже не усмехнулась, он оробел и как-то съежился.
— Гарри, а ты придешь к нам в класс поиграть в ту игру? — спросил Тедди.
Гарри вздрогнул, а я ощутила слабое воспоминание, от которого мне вдруг стало нехорошо.
— Знаете, мальчики… — Гарри снова бросил взгляд в мою сторону, но не увидел на моем лице оживления.
Я недовольно переминалась на месте.
— Хочешь продуть в пул? — спросила я старшего. — Ты в пул играешь?
— Он хорошо играет, — отозвался Тедди.
— Да, — подтвердил Райан.
— Тогда пошли.
Они двинулись гуськом к стойке — за киями — и потом в дальнюю комнату.
— Ты что, в школе сторожем работаешь?
— Не дури, — шепнул Гарри. — Ну… садовником. Я школьный садовник.
— Я не дурю. Мне все равно.
— А откуда ты узнала?
— Учителей не называют Гарри Непоседа вот так запросто, в глаза. И отношение к ним другое. Я ведь недавно школу закончила. Еще не забыла.
— Ах да, — сказал Гарри. — Кстати, поздравляю. С окончанием.
Если бы он протянул руку, я бы позволила ему пожать свою, но он не воспользовался случаем.
Бильярдная в баре была похожа на пещеру. Темно-красные циновки покрывали пол, свисали со стен. Свет давали только лампы над столами. Ровное зеленое сукно казалось бассейном с рыбами, ушедшими в глубину. В единственном окне угадывался ствол пальмы. Дальше должна была быть линия прибоя, риф и выбеленный луной океанский простор.
— Детям дают играть на этих столах? — спросила я.
— Да, и они отлично играют. Райан в особенности.
— Удивительно.
— Их мать — старший кондитер в отеле.
Я подошла к столу, дотронулась ладонью до сукна и ощутила, какое оно теплое, мягкое — словно мех.