И пожалел! И помиловал за покаяние. Нужно жалеть Россию и даже тех, которые грешат сейчас там. Аминь.
†
И нужно, может быть, сначала идти не с обличением, а с ласкою, утешением, чтобы приобщить задавленные, унылые, падшие души! Спаситель в первые полтора-два года почти не говорил о кресте.
Опять принялся за жития святых. Слава Богу. Первое было о св. Митрополите Алексие. Служил и Церкви, и народу.
†
Конечно, и гордости много: о себе думаю много и больше должного. Господи! Сохрани от сего искушения.
28 сентября /11 октября
ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ЛИТУРГИЯ
Поехал в Хопово [43] И пропустил несколько дней записи. А пережито много... И столько было волн... Опять все замоталось: то уверенность, то сомнение в правильности принятого пути. Одни подтверждают, другие проклинают.
В псалме 108-м есть дивные слова: “Они проклинают, а Ты благослови; они восстают, но да посрамятся, а раб Твой да возрадуется... Буду громко славить устами своими Господа; среди множества восхвалю Его, потому, что Он стоит одесную бедного, чтобы спасти его от судящих душу его” (ст. 28, 30, 31).
Да! Ничего не стоит и проклятие, если только ты стоишь в истине. Только бы в этом увериться до конца.
Но в том-то и дело, что опять волны сомнения... О, Господи! Помоги!
†
Я же .молюсь, я прошу Тебя! Не можешь Ты не услышать! Услыши вопль мой! Устрой все Сам! Скажи мне путь, в оньже пойду! Дух Твой благий наставит меня на землю праву! Услыши!
†
Ныне я исповедался... Между прочим, я сказал, что мне очевидно, что и в советах с другими я ищу своей воли: подтверждение своего желания. А это не смирение, а самочиние. И нужно, по-видимому, внутренне смириться, а не настаивать на своей воле, и тогда Господь откроет Свою волю. Может, она будет тоже такая, как и моя, но уже она не “моя”, а Божия будет тогда... И, может быть, Господь меня к этому ведет?!
Не говорю уже о тщеславных помыслах... Но это есть самоволие.
†
И, может быть, мне нужно отказаться от своего решения, хотя оно было бы и правильно -только потому, что оно есть мое, самовольное?! В этом было бы смирение!
†
Нужно повидаться с одним из самых сильных инакомыслящих. Жду письма с Афона.
Но теперь уже жду иначе: прежде я упорствовал бы в отстаивании своего решения, а теперь я слушать готов сердцем. Оно свободно и в ту, и в другую сторону... Это - слава Богу! Хорошо. Просвети же ум мой, Господи, и направь творить волю Твою!.. Аминь!
†
А как трудно на душе! Плакал, нет... мало у меня власти, силы духа, рассудительности. А это все чрезвычайно необходимо для управления... Мое дело - побеседовать, разъяснить, пожалеть, утешить верою. Вот сейчас лишь ушел один человек: пришел с больной душою, а ушел умиренным. Слава Богу!
Но это все после... А что вот теперь-то делать? Научи меня творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой!
†
Ныне после Литургии служил по многим панихиду, прося их помощи.
†
А если и в самом деле уйти в Сербскую Церковь? Вот мой епископ (Михаил Шабацкий [44]) убеждает, умоляет: не подписывать... И обещает все сделать (настоятельство или почетное пастырство и т. д.). Уйти в их юрисдикцию теперь же... И все спокойно. И люди довольны будут. И соблазна нет. И мне тихо, может быть, было бы?
†
Но опять: зачем же отказываться от подвига труда спасения братьев своих, страдающих там! Они нуждаются в каждом человеке.
†
И еще: опять не полное послушание начальнику, Митрополиту Сергию, - притиворечие совету о. Нектария.
Опять смиренное самоволие.
О! Неопытность!
Господи! Помоги! Потерялся: одна надежда на Тебя!
†
Пресвятая Богородице! И Архангелы, и Ангелы, и святый великомучениче Феодоре, св. Иоасафе, св. Харитоне Исповедниче, и все святые, помогите!
29 сентября /12 октября
ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ БОЖЕСТВЕННАЯ
ЛИТУРГИЯ. СТ. РУМА
Вчера я решил остальных советчиков слушать без желания настаивать на своих мыслях, а свободно - желал всем сердцем вникнуть в их доводы и решение, дабы не на “своей воле” стоять... И ныне утром о. А. (на исповеди) сам заговорил и без колебания дал совет - не смущаться, а послушаться Митрополита Сергия. “Ведь Вы, - говорит он, - не ищете ничего своего здесь”. Только посоветовал осторожность. Относительно признания советской власти без колебания сказал, что нужно признать: “Я бы и сам поехал в Россию, да пишут, что трудно найти место там, а у меня семья”.
43
Здесь в Хопове на Фрушкой горе в 1920 г. произошло возрождение сербского женского монашества. Русские монахини бывшего Лесненского монастыря Холмской епархии, эвакуированные во время Германской войны Румынию (70 человек), по благословению еп. Нишского Досифея, переселились в Сербию. В сер. 1930-х гг. в обители воспитывалось 35 детей в возрасте от трех до восьми лет, получавших здесь подготовку для последующего обучения. Постепенно монастырь стал в Сербии центром духовно-религиозной жизни, привлекая множество паломников. В годы второй мiровой войны монастырь был сожжен хорватами-"усташами", насельницы вынуждены были переселиться в Белград; в 1950 г. они оставили коммунистическую Югославию и обосновались под Парижем.
44