-Слюнявь кого-нибудь другого, Фомин.
Ярослава хотела было убрать руку, но Олег крепко удерживал ее в своей ладони, не оставляя девушке выбора, кроме как идти рядом с ним.
-Ох, мои дорогие Олег и Ярослава. – Поспешил к ним на встречу Хуйоджин. –Госпожа Оскомина, вы выглядите потрясающе! Если бы я был чуть моложе, то непременно бы отбил ваше сердце в господина Фомина.
-Боюсь, что вам пришлось бы сначала меня убить, потому что просто так я не сдамся. – Ответил ему Олег, крепче сжав ладонь Ярославы.
-Фомин, еще немного и ты переломаешь мне кости. –Процедила сквозь улыбку Слава. Олег тут же расслабил свою хватку.
-Дорогая Ярослава, примите в дар от моей семь этот небольшой подарок, я бы хотел, чтоб вы надели его сегодня.
Хуйоджин протянул Славе коробочку, завернутую в красную ткань. Ярослава осторожно развязала ленту и открыв крышу ахнула. На черной бархатной подушке лежало ярко алое колье с двумя подвесками в виде зайца и рыбы, в углу коробочки лежал широкий красный пояс. Олег при виде подарка вопросительно посмотрел на Хуйоджина и увидев ответ в глазах мужчины, улыбнулся.
-Олег, не могли бы вы повязать своей невесте пояс. –Загадочно улыбаясь, попросил китаец.
-С удовольствием.
Олег взял пояс и, глядя Славе в глаза, принялся обвязывать его вокруг ее талии, мысленно благодаря Хуйоджина.
-Вы очаровательны, госпожа Ярослава. –Воскликнул китаец, когда Олег застегнул на шее Славы колье. – Господин Фомин, у меня и для вас есть небольшой подарок. Ярослава, вы не могли бы развернуть вот эту коробочку для вашего жениха?
-Конечно. –Слава находилась в небольшом шоке от происходящего, и под впечатлением от нежных, едва ощутимых прикосновений Олега, когда тот завязывал на ней пояс. Открыв коробку, завернутую в зеленую ткань, девушка ожидала увидеть в ней, что-то подстать своему подарку, и усмехнулась, когда увидела две обычные горошины.
-Это тебе на черный день, Фомин.
-Ты не могла бы кинуть их в этот бокал? –Олег, все так же улыбаясь, протянул Славе бокал с обыкновенной водой. Девушка удивленно посмотрела на мужчину, но выполнила его странную просьбу.
-Спасибо, милая. –Прошептал одними губами Олег.
-Ну что ж, думаю, теперь мы можем приступить к самой церемонии.
-Церемонии?
-Это Китай, Оскомина, здесь, куда ни плюнь, сплошные церемонии. – Олег, обнял Славу за талию и повел к их столику, который стоял напротив небольшой сцены.
-Зачем ты бросил этот горох в воду? Ты что, теперь весь вечер будешь таскать этот стакан с собой? –Шепотом спросила Слава, смущенная от множества взглядов брошенных в их сторону. Все громко зааплодировали, стоило только Олегу и Славе приблизиться к столикам, за которыми уже сидели приглашенные гости.
-Это древняя традиция. – Ответил Олег, губами касаясь ушка девушки, отчего по ее телу поползли предательские мурашки.
-Какая еще традиция?
-Хорошая…очень хорошая. -Загадочно ответил Олег.
Как только они прошли к своему столику, к ним тут же подошел Хуйоджин под руку со своей женой. Широко улыбаясь, китаец, что-то пролепетал на своем родном языке, и наклонился к Ярославе.
-Дорогая Ярослава, у меня к вам небольшая просьба. Не думайте, что я пытаюсь вас обидеть, просто у нас китайцев много старинных обычаев, которые современной молодежи могут показаться слегка...эм…странными. Но будьте добры, уважьте старика.
-Да, конечно. –Кивнула головой Ярослава.
-Вы понимаете, у нас есть традиция, что на с…вечере прощания, девушка, в чью честь сей праздник устроен, должна молчать до конца церемонии. О, вы не переживайте, буквально через полчаса вы снова сможете радовать нас своими остроумными фразами.
Слава удивленно переводила взгляд с китайца на Фомина, не понимая столь странной просьбы.
-Вот видишь, Оскомина, ты уже и китайцев достала своей трескотней.
-Да пошел ты, идиот. Он же говорит, что это традиция какая-то. –Буркнула на Олега Слава, и уже обращаясь к Хуйоджину улыбнулась, - Конечно, мой ускоглазый друг, я постараюсь молчать.
-Вот и славно! –Воскликнул китаец, и поднявшись на сцену воскликнул на родном языке:
-Кāishǐ! (Начнем)
Глава 21
Все теперь вверх дном, а в бокалах ром,
А в постели ты.
Все теперь вверх дном, залито вином,
Безумные мы.