В это время пришёл дядя Костя, другой дедушкин аспирант, а за ним дедушка. Он сразу уставился на меня.
— Бабушка Настя знает, что ты здесь?
— Она сказала маме, что пускай ребёнок потрётся около науки.
— Пусть таскает песок, — буркнул дедушка дяде Серёже, потом немножко с ним о чём-то поразговаривал и ушёл. Надо сказать, что меня это совсем не огорчило. В лаборатории было всё так интересно, что я сразу забыл о том, что пришёл направлять дедушкины мысли.
Дядя Костя возился с насосом. По сравнению с дядей Серёжей он выглядел маленьким, а по сравнению со мной — большим. Волосы у него смешно торчали, и он всё время их приглаживал тыльной стороной руки.
Насос как-то чавкал, потом начал хлюпать.
— А ты знаешь, куда впадает Днепр? — хотел меня поймать дядя Костя.
— Я это знал ещё до школы. Мы с мамой ездили на Черноморское побережье, — ответил я весело и пошёл вниз по течению вдоль модели Днепра.
Недалеко от моря Днепр был перегорожен плотиной.
— Каховская ГЭС, — сказал дядя Серёжа. — А вот это, выше по течению, — Днепрогэс. А это — Днепродзержинская ГЭС, а это — Каневская, а это — Киевская.
Насос наконец заработал, и скоро перед всеми плотинами образовались огромные водохранилища. Но чтобы они не стали ещё больше и вода не затопила поля, сёла и города, дядя Серёжа у всех плотин приподнял щиты. Потом мы установили на Киевском водохранилище волногон — такую машину, которая, вращая в воде колесо, разводила волну. Получались самые настоящие волны, только маленькие. Но им и полагалось быть такими. Водохранилище-то было в сотни раз меньше настоящего.
— А зачем вам эти волны? — спросил я дядю Серёжу.
— Ты наблюдал когда-нибудь, как волны разрушают берега?
— Нет, не приходилось.
— А вообще большие волны видел?
— На Чёрном море.
— На днепровских водохранилищах будет ходить такая же волна высотой до двух метров. А ты видел, как укреплены берега в Сочи, в Ялте, в
Одессе?
— Я был только в Одессе.
— Целые железобетонные стены воздвигаются. Такое крепление берегов обходится очень дорого. Один километр железобетонной стены стоит примерно столько же, сколько стоит пятиэтажный дом.
На Днепре будет шесть больших водохранилищ — шесть морей. А по берегам этих морей — города, сёла, деревни, плодородная пахотная земля. Всё это надо защитить от волны… И вот у твоего дедушки появилась идея укреплять берега водохранилищ совсем по-новому — дёшево и надёжно. Вот смотри: здесь, на модели, берега укреплены по-разному. Вот этот кусок берега покрыт камнем, а этот — бетонными плитами. Тут много разных способов крепления берегов, и все эти способы мы испытываем на действие волны.
— А где тут дедушкина идея? — спросил я.
— По его идее волны сами должны укреплять берег. Для этого можно, например, вдоль берега насыпать побольше песку, волны размоют его, образуют пологий пляж и израсходуют на эту работу всю свою разрушительную энергию.
Я хотел ещё кое-что спросить, но тут вошёл дедушка.
— Только что звонила бабушка Настя. Сказала, чтобы ты шёл завтракать. Никаких возражений! — сказал он, посмотрев на моё печальное лицо. — Не хватало, чтобы она явилась сюда с мисочками и чашечками.
— А можно мне после завтрака опять сюда вернуться?
— Я думаю, что без нас с тобой здесь превосходно обойдутся.
Дядя Серёжа и дядя Костя как-то странно переглянулись. Как будто чего-то испугались. А я не двигался с места.
— Вот что, брат, — уже ласковее начал дедушка, — перебирайся-ка ка эти дни на нашу квартиру. Будешь помогать собираться в дорогу.
— Вот это порядок!
На следующий день я торжественно простился с домашними, взвалил на плечи тяжёлый рюкзак, до отказа набитый необходимыми в путешествии вещами, и отправился. Проходя мимо института, я вспомнил дядю Серёжу и дядю Костю. Почему они так странно переглянулись, когда дедушка сказал, что без нас с тобой здесь превосходно обойдутся? Неужели они не поняли дедушкиной шутки?
Моему приходу был особенно рад Орлан. Бедняга тоже, наверное, боялся, что меня могут оставить дома. Он, повизгивая, прыгал мне на плечи и всё время старался лизнуть мой большой нос, точно такой же, как у дедушки.
Между прочим, дедушка говорит, что у настоящего мужчины нос должен быть фундаментальным. Что же это за мужчина, если у него на лице закорючка какая-нибудь!
Дедушка пришёл со службы хмурый и возбуждённый. Лицо его немножко даже дёргалось; казалось, что он с кем-то мысленно ссорится. Молча, не замечая меня, положил на вешалку соломенную шляпу, отдал Орлану свой тяжёлый портфель. Уж так было заведено в этом доме, что собака встречала хозяина и несла его портфель в кабинет.
Бабушка Наташа сразу заметила плохое настроение дедушки, она ведь всегда видит его насквозь.
— Что случилось? — спросила она с тревогой.
— Можете меня поздравить, с сегодняшнего дня я — пенсионер!
Дедушка это сказал весело, даже прищёлкнул языком. Но бабушка Наташа не развеселилась, а даже, наоборот, как-то погрустнела. Да и я тоже погрустнел.
— А как же твоя идея?
— Какая идея? — уставился он на меня.
— Крепление берегов…
— Довольно идей! С сегодняшнего дня я свободный человек! Абсолютно свободный! Да, да! — размахивая руками, ещё раз громко подтвердил дедушка и закрылся в своём кабинете.
— Теперь что же, он будет каждый день сражаться в домино?
— Где сражаться? — спросила бабушка Наташа рассеянно.
— В садике с пенсионерами.
Бабушка Наташа молча повернулась и пошла на кухню.
Орлан и Серка потянулись к кабинету. Серка, не задумываясь, подсунул под дверь лапу, подцепил её когтями, и она подалась. Орлан помог носом. И они оба ввалились в кабинет, а я следом за ними.
Дедушка сидел глубоко в кресле, опустив на грудь свою большую, лохматую, как у льва, голову. Серка сразу же прыгнул ему на колени. Орлан принялся носом приподнимать дедушкину руку, чтобы он его погладил по голове. Я тоже подошёл и привалился к плечу. Но дедушка нас не замечал, как будто окаменел. Мне стало даже страшно.
— Дедушка, что с тобой?
Я начал его трясти, Орлан громко залаял.
— Ничего! — сказал совсем спокойно дедушка, как будто только что проснулся. — Иди позови бабушку.
Я побежал, Орлан и Серка понеслись за мной. Мы привели бабушку Наташу.
— Мне хотелось бы как можно скорее отправиться в наше путешествие, — задумчиво сказал дедушка.
— Видишь ли, Борис, сегодня позвонили с водной станции. Оказывается, мы не можем выйти в плавание без свидетельства судоводителя-любителя.
— Но у меня же оно есть! И у тебя тоже.
— Видишь ли, эти свидетельства утратили силу, они восьмилетней давности, а тогда были другие нормы.
— Какая глупость! К нашим теоретическим знаниям приплюсовалась восьмилетняя практика на реке. Они обязаны продлить свидетельства, и только! — возмущался дедушка.
Орлан потопал в переднюю, постукивая когтями о паркет. Он не переносил громких разговоров.
— Сейчас нам требуется решить, кто из нас должен идти пересдавать… Вероятно, этим делом придётся заняться мне?
Бабушка Наташа всегда ищет возможности, чтобы заменить в какой-нибудь работе дедушку. Но она такая добрая только к нему. Мне, например, она не подумает решить ни единой задачки, как бы я её ни упрашивал. Вот бабушка Настя добряк. Она даже как-то втайне от всех мне сочинение о весне накатала. Правда, мне за него учительница влепила трояк, сказала, что я сбился со своего стиля изложения. Но это враки, бабушка Настя изо всех сил старалась подделаться под мой стиль.
3
На следующий день сразу после завтрака бабушка Наташа поехала узнавать, как и где можно получить это самое свидетельство. Вернулась она в плохом настроении. Оказывается, на Подоле есть большущее серое здание с колоннами, в котором, как бабушка Наташа сказала, решаются человеческие судьбы. Люди там переживают что-то страшное: седеют, лысеют. Бояться, что бабушка Наташа полысеет, нечего, женщины редко бывают лысыми. А вот интересно, пойдут ли ей седые волосы?