И на следующий день дедушка был всё таким же мрачным. Плохо, без аппетита позавтракал и куда-то ушёл. Бабушка Наташа поставила на газовые горелки обед и села готовиться к экзамену. Сидела тихо, пока не сварился суп, а потом отбросила
В сторону толстую тетрадку с чьими-то записями и воскликнула:
— Это невозможно! Мой склеротический мозг не в состоянии впитать в себя такую уйму материала. Ты понимаешь, — обратилась она ко мне, — надо ответить на девяносто три вопроса!
— Понимаю! Учиться очень трудно, но что поделаешь! — Я широко развёл руками и пожал плечами, точь-в-точь как дедушка.
Бабушка Наташа улыбнулась, потом тяжело вздохнула и снова взяла тетрадку.
Постепенно и я начал волноваться: ведь если бабушка завалится, тогда всё пропало, путешествие сорвётся. Я то и дело заходил на кухню и прислушивался, как она зубрит. И представьте: я скоро сделался её помощником. Уже наизусть знал, что рекой называется лентообразный поток пресной воды, перемещающийся по уклону местности под действием силы тяжести; что река делится на три участка: верхний, средний и нижний. Например, верхний участок Днепра тянется от начала Днепра до Киева, средний — от Киева до Днепропетровска, нижний — от Днепропетровска до Херсона. Длина Днепра 2200 километров. Площадь бассейна Днепра 519000 квадратных километров. Знал, что называется речной системой, истоком, устьем, поймой… Честное слово, в мои мозги быстро врезались ответы на все 93 вопроса. Но вот что делать со склеротическим мозгом моей бабушки? Как я ей ни подсказывал, она всё время что-нибудь да перепутает. Например, форштевень с ахтерштевнем, кильсон с бимсом… По устройству мотора её, конечно, не поймаешь, но вот звуковая сигнализация… Надо было послушать, как она отвечает! Вот такой вопрос: какие надо давать гудки, когда человек за бортом? Надо дать три коротких гудка, а она гудит два коротких, что значит: «Не согласен с выбором курса». Или: какие надо давать гудки при подходе к мосту? Надо дать три длинных, а бабушка Наташа гудит длинный — короткий— длинный, то есть вызывает с берега бакенщика. И вот всё так!
Целых два дня я ходил и гудел. Так гудел, что даже охрип. И бабушка Наташа со мной гудела и тоже охрипла. И всё-таки путаница из её мозгов никак не выходила. Мне хотелось посоветовать ей наделать шпаргалок, но я боялся. Она у нас всегда горячо боролась за справедливость, за честность, а тут вдруг её подбивают на обман! Да ещё кто? Её любимый внучок!
Пять дней и пять ночей бабушка отчаянно занималась зубрёжкой, а на шестой… Вижу, она втайне от меня и от дедушки строчит мелким почерком на длинных полосах бумаги ответы на вопросы, а потом эти полоски складывает в гармошку. Я хотел ей напомнить, что она всегда была против шпаргалок, но потом передумал. Ничего не поделаешь — утопающий за соломинку хватается! А тут ещё дедушка мне совершенно серьёзно сказал, что получить свидетельство судоводителя-любителя в судоходной инспекции Днепровского бассейна куда труднее, чем выучиться на капитана и плавать по океанам.
И вот закрылась за бабушкой Наташей дверь— бабушка пошла на экзамен. Я посмотрел на встревоженного дедушку и сразу вспомнил, что у него — сердце! Как ближайший родственник я обязан ограждать его от всяких душевных переживаний, и поэтому мне ничего не оставалось, как решительно предложить ему пойти на Владимирскую горку в кино. Там показывали кинофильм «Человек-амфибия». Дедушка по достоинству оценил моё предложение, и мы пошли.
До начала сеанса пришлось ждать целый час. Мы долго прохаживались по асфальтированным дорожкам на склонах Днепра. Здесь гуляло много народу, особенно детей младшего возраста. Одни держались за руки своих мам и пап, бабушек или тётушек, другие — за головы пап, так так сидели верхом на их плечах.
Странные эти взрослые! Увидят собаку — и сейчас же своего малыша к ней! «Посмотри, какая собачка! Гав-гав-гав!» Ребёночек тоже начинает лаять. Сначала плохо, а потом совсем хорошо. Родители радуются. Ах, какой у них понятливый ребёночек! А когда ребёночек вырастает, то ему сердито говорят: «Ну что ты лаешь как собака!»
Дедушка всё время был каким-то задумчивым и совсем перестал улыбаться. Я был уверен, что он переживает за бабушку Наташу, и, чтобы его отвлечь, болтал без умолку.
— Ты ведь довольно крупный гидротехник на Украине, правда, дедушка?
— Не уверен.
— Но ты же сам рассказывал, что консультировал строительство гидростанций в Каховке, в Кременчуге, в Днепродзержинске, и сейчас помогаешь проектировщикам гидростанций под Киевом и в Каневе. И ещё занимаешься волнами…
— Всё это — в прошлом.
— Но ты же мечтал прибрать к рукам весь Днепр и все его притоки?
— Сделает это кто-нибудь другой. Пойдём-ка лучше, а то опоздаем на сеанс.
Фильм оказался запоминающимся. Я вышел из кино под большим впечатлением. Правда, дедушка меня немного расхолодил. Сказал, что человек-амфибия плавал совсем недалеко от берега. Большие же глубины океанов и морей для человека пока ещё недоступны. О них мы знаем меньше, чем, например, о луне.
Когда мы вернулись из кино, бабушка Наташа была уже дома. Я сразу уставился на её волосы. Как были чёрные, так и есть, ни одного седого волоса! Я закрутился юлой и начал от радости выкрикивать:
— Шпаргалки помогли! Шпаргалки помогли!
Бабушка Наташа страшно смутилась и даже покраснела. Дедушка смотрел на неё из-под очков прищуренным глазом и, улыбаясь, почёсывал горбатым ногтем на мизинце верхнюю губу.
— Эти шпаргалки могли меня погубить.
— Засыпалась? — испугался я.
Бабушка Наташа в удивлении широко развела руками, хотела, наверное, сказать, что со старшими так разговаривать не годится, но воздержалась.
— Освещение было плохое. Я ничего не смогла прочитать на своих шпаргалках.
Дедушка тут не выдержал и расхохотался.
— Значит, провалилась? — спросил я плаксивым голосом.
— Да нет. Кое-как выкарабкалась. Но представь себе, что я понадеялась бы только на шпаргалки и не выучила бы материала?
— Ты же всегда говорила, что шпаргалки — вещь порочная!.. — сказал я и на всякий случай спрятался за дедушку.
4
Теперь всё было в порядке! Бабушка Наташа получила новое свидетельство судоводителя-любителя, и мы после обеда решили укладываться.
Дедушка ел очень медленно, а мне хотелось как можно скорее заняться делом, и я всё время крутился.
— Не будь привередливым! — прикрикнула на меня бабушка Наташа. — Надо есть то, что есть в доме!
— А разве мы едим то, чего нет в доме? — спросил я удивлённый.
Бабушка Наташа сделала вид, что не слышит, а дедушка улыбнулся и сказал:
— Раз уж тебе не терпится, то полезай на антресоли, стащи оттуда серый фибровый чемодан, поставь его в кабинете и жди меня.
Я приволок чемодан, посидел около него, потом не вытерпел и раскрыл. Там оказалась уйма интересных вещичек. Например, всевозможной формы грузила. Одни, как горох, маленькие, другие продолговатые, похожие на фасоль. Были и огромные, как дикие груши. Потом пошли поплавки — деревянные, пробковые, из перьев всевозможных цветов. Такие же яркие, какими украшают себя папуасы. В большой пластмассовой коробке лежало множество золотых и серебряных рыбок. Это были блёсны для спиннинга. Наверное, хорошо бы ими украшать ёлку. Всё равно они зимой лежат без дела. Коробочки из-под леденцов были набиты крючками, большими и совсем маленькими-маленькими. Дедушка ловил разную рыбу.