- Есть риск того, что мы не проедем? – вдруг спросил Михаил, и Виктория кивнула головой. Врать она не хотела, да и в том не было никакого смысла: проезд могли бы загородить отряды правоохранительных сил. Но отряды выехали позже, когда люди чуть ослабли, а социал-демократка уже завидела свою родную машину вдалеке – возле пересечения “Сенной” с Гороховой улицей.
Осталось только вдохнуть этот необыкновенный, влажный аромат чистой свободы и красоты в последний раз. Как же Виктории было, всё же, трудно прощаться с ним: в её голове промелькнула мысль, что северный город не был для неё частью заточения, а даже наоборот – он являлся частью её свободы. И вряд ли до конца своих дней она забудет те песочные дома неописуемой архитектуры, голубое-войлочное небо, куполом накрывающее горизонт и чувство бесконечного сейчас – вечного мгновения жизни, того, что ценится так высоко, того, что исчезает каждый миг, и не уцепиться за него рукою, ибо сгинет момент тот так же, как и возник.
Вся палитра мыслей и эмоций пронеслась в сознании Виктории за доли секунды. Она вздохнула воздух с огромной силой, так, что заскрипели лёгкие, и устремилась в салон автомобиля так, словно кинулась в бездну.
В зеркале она заметила, как Анна с силой захлопнула двери, а лицо её было мокрым не только от дождя: девушка отвернулась, обхватив себя дрожащими руками, беззвучно плача.
- Пристегнись, – стальным голосом произнесла Виктория, указывая ей на ремень безопасности. В словах не прозвучало ни капли сочувствия ил жалости.
Сергей заводя автомобиль, искоса взглянул на блондинку рядом.
- Меняться не будем, – предупредил он и, не дожидаясь возражений, надавил на педаль акселератора. Машина взревела и молнией ринулась с места, рассекая магистраль, залитую дождём и толпой, покуда люди бросались в стороны, дабы их не задавили.
- Как твоя фамилия? – вдруг спросила Виктория, оглянувшись на Анну. Та подняла голову, убито отвечая взглядом девушке.
- Зачем тебе? – грубо переспросила она. Дементьева нахмурилась.
- Паспорт новому жителю Московской области сделать нужно. Вот, разбрасываюсь предложениями.
Анна судорожно вздохнула, вновь опуская голову. Из её уст донеслось только глухое: “Юдина”.
В Москве наступила глубокая ночь, когда синяя иномарка под аккорды композиции группы “Мумий тролль – контрабанды” пересекла границу города. Решив смешаться с другими автомобилями, Сергей развернул машину к Болотной площади, однако Орлов-старший совершил тем самым роковую ошибку. Дороги и площадь были забиты не только автомобилями, но и людьми. Это реакция жителей Санкт-Петербурга будто неизлечимый вирус передалась и столице. Митинг на Болотной также носил импровизированный характер: под чёрным, смолянистым небом хаотично сверкали прожектора и фонари фар и реклам. Сиренево-фиолетовые, жёлтые, красные и прочие цвета мегаполиса освещали никогда не спящий город. Третье июня 2017 года было субботним днём, оттого граждане могли позволить себе придти поздно вечером на площадь, покричать и помахать флагами от своих фракций.
Виктория, полная уверенности в том, что выхода у них нет, вцепилась в руль, перекрыв руки Сергея, и мигом заглушила машину. Затем девушка, мгновенно освободившись от ремней безопасности, выскочила наружу. Следом за ней – Михаил и Анна.
- Что, и здесь?.. – убито произнёс парень, растеряно озираясь вокруг. Анна молчала, но с какой-то дикостью смотрела на людей, словно те были безумцами и маньяками. Сергей же остался в машине, вновь заведя автомобиль на всякий случай, не рискуя поддаваться провокации. Одна Виктория была умиротворена тем, что происходило на Болотной: она, облокотившись на двери своей иномарки, поверх очков с любопытством наблюдала за митингом.
- Такие страсти быстро не утихнут, – ответила Анна, пристально разглядывая вокруг себя город, в котором никогда не была. – Наверняка они даже не представляют, что творится в Питере, раз они так себя ведут.
- Люди здесь не бушуют, – заметил Орлов. – Они скорее просто собрались, чтобы... чтобы узнать что-то.
- Они ждут своего оратора, – глаза Виктории сверкнули неподдельным блеском момента счастья. Она провела в своей голове такие анализы, что без труда определила уровень настроения толпы. Дементьева направилась к багажнику и из него вытащила лоскутный чёрный не то ковёр, не то просто покрывало и бросила ткань на крышу автомобиля. Так она смогла моментально забраться на него, не поскользнувшись на влажной и скользкой поверхности. Оказавшись на крыше, Виктория заняла нужную позицию – такую, чтобы люди обратили на неё внимание. Михаил и Анна в растерянности повернули головы, а Сергею пришлось выйти из машины, так как он даже не понял, что произошло, услышав гулкий стук над своей головой.
- Что она делает?! – воскликнула Анна, однако Миша не ответил, смотря на Дементьеву с восторгом узнанной персоны.
- Граждане москвичи!!! – обратилась Виктория к народу, надрывая голосовые связки и сопровождая свои слова жестами. – Я только что приехала из Петербурга на этом самом автомобиле! Я была там и я знаю, что происходит там в этот миг!
- И что?.. – загудела толпа, прерываясь выкриками и возмущениями. Виктория возвела обе руки вверх, призывая людей угомониться.
- Поверьте мне! – снова произнесла она, прижимая ладони к груди. – То, что вершиться там нельзя назвать иными словами, как добровольное слово народа! Жители Петербурга сами – никто их не провоцировал и не принуждал к этому переломному шагу, вышли на улицы, на площади, дабы объявить свой протест и несогласие с недавним принятым Думой законом!..
- Они громят город!
- Эти люди не могут иначе сопротивляться! – возражала девушка, разрезая руками воздух. – На улицах бронетехника: танки, тополя-м – и всё это оружие направлено не против врага, а против граждан своего государства! Они не громят город – они призывают к справедливости, к плюрализму мнений, к свободе своего слова, которое ныне попирается! Они не хотят крови – они хотят законности и мира для себя и своих семей! Неужели мы оставим их в сей трудный час? Неужели мы с вами поверим лживым словам СМИ?! Неужели мы забудем историю прошлых лет: “чёрный Октябрь” и “Евромайдан” на Украине? Неужели совершим те же самые ошибки, поддавшись провокациям “пятой колонны”? Неужели будем также молчать и терпеть ложь и дёготь, которыми обливают на власти, считая нас рабами и зверьём? Я! Лично я видела всё это своими глазами! Я желаю донести правду из моего сердца до глубины ваших сердец! Долго ли будем ждать и терпеть? Ждать момента судьбы свыше?.. Бог не скажет, так я скажу – этот момент настал! И мы не должны молчать! Мы должны защитить граждан Петербурга и иных российских городов от легитимного террора и зверских, антиморальных законов! Долой Единую!..
Виктория не успела закончить свою фразу, как кто-то грубым жестом вцепился в её ногу, и девушка спрыгнула с крыши под вопль и аплодисменты людей на её невероятно эмоциональную, наполненную чувствами речь. Ударившись об землю, Дементьева увидела перед собой железный щит правоохранительных сил и направленный прямо ей в лоб пистолет. Ужас бледной маской застыл на её лице, а чей-то не менее железный и жёсткий голос, отчеканив каждое слово, произнёс:
- Вы арестованы.
Октябрь 1918 г. Москва. Кремль.
Летом 1918 года Советская республика была отрезана от украинского и сибирского хлеба. Оставался один район – юго-восток, Поволжье и Северный Кавказ, дорога от которого лежала по Волге через Астрахань и Царицын.
Положение в районе Нижней Волги было тяжелое. Сюда рвались хорошо оснащенные войска Краснова и Деникина. Против них вели борьбу отдельные разобщенные отряды, не имевшие ни достаточной боевой выучки, ни нормального снабжения, ни твердого командования. В них еще были сильны элементы партизанщины и местничества. 23 мая Серго Орджоникидзе сообщал в Москву о положении дел в Царицыне:
«Положение здесь неважное, нужны решительные меры, а местные товарищи слишком дряблы, всякое желание помочь рассматривается как вмешательство в местные дела, на станции стоят шесть маршрутных поездов с хлебом в Москву, Питер и не отправляются... Нужны самые решительные меры – вокруг Царицына бушует контрреволюция».