- Спасите меня, я больше не буду, я хороший, мне еще рано умирать, - принялся перечислять свои доводы сын миледи. – Посадите меня в лодку, вы же благородные дворяне, - Мордаунт принялся взывать к больному месту наших героев.
- Умри! – предложил ему Д’Арнатьян, целясь ему в голову из пистолета с большим дулом.
- Утони! – посоветовал Потрос, примериваясь ударить негодяя веслом по голове.
- Я человек миролюбивый, - начал свою слащавую речь Амарис, - Но и у меня есть желание отправить Вас, сударь, к мамаше. Могу предложить Вам порцию быстродействующего яда, Вы умрете от него в течение трех, максимум четырех часов.
- Господа, - воскликнул вдруг, как всегда благородный Отос. – Неужели вам его не жалко?
- Жалко, - согласился с ним гасконец, - патроны жалко.
- Господи, если я останусь в живых, я обещаю исправиться, я больше никогда не буду делать гадости, обещаю.
- Не верю, - размахнулся веслом Потрос.
- Возьмите меня! – душераздирающе запричитал подлый мерзавец.
- А у тебя билет есть? – спросил у него любознательный гасконец. – Билет в нашу лодку стоит десять фунтов золотом.
- У меня только пять, - с надеждой предложил Мордаунт, с трудом удерживаясь на плаву.
- Ладно, давай деньги, но нам придется тебя связать, вдруг ты шнурки от ботинок захочешь у нас стибрить, или еще что-нибудь в этом роде.
Обрадованный сын миледи с радостью согласился и вскоре уже сидел спеленатый, как младенец по рукам и ногам.
- Я горжусь Вами, Д’Арнатьян, - чуть ли не плача от умиления, сказал Отос. – Вы почти такой же благородный, как я.
Гасконец гордо посмотрел на своих друзей, поскольку добиться похвалы от Отоса можно было только в тех исключительных случаях, когда тот был трезвый, и на него находили всякие благородные мысли. Спустя полчаса, по знаку гасконца, Потрос столкнул связанного Мордаунта за борт.
- Он заплатил только за половину дороги, - объяснил гасконец, позвякивая монетками, которые он выудил у сына миледи.
Подлый мерзавец, оказавшись в воде, громко пукнул и пошел ко дну.
- Аминь, - сказал благочестивый аббат Д’Эрблю, - а теперь давай сюда мою долю, ибо как говорит господь, помогай ближним, когда им трудно и сталкивай врагов своих за борт, когда трудно тебе.
- Вот видишь, Д’Арнатьян, ты всего лишь вполовину такой же благородный, как я, - сказал благородный Отос. – Гони мою долю, кстати. И еще друзья, если по честному, мне все-таки его немного жалко.
- О, а как мне-то жалко, вы не представляете, - скорчил рожу Потрос. – Я же с него сапоги забыл спать. Дайте мне мою долю, пока я не забыл.
- Но пять на четыре не делиться, - сказал хитрый гасконец. Кто-то должен получить два, а кто-то один фунт, - пока друзья обсуждали как им жалко Мордаунта, он незаметно проковырял дырочку во всех золотых монетках, и пропустил через них рыболовную леску. Привязав конец лески к уключине, Д’Арнатьян воскликнул, глядя на недовольные лица друзей, которым явно не понравился его намек на претензию заполучить две монетки:
- Не будем же ссориться из-за каких-то монеток, - с этими словами он швырнул монетки в бушующее море. – Прими господи это грязное золото и упокой подлую душу Мордаунта.
Потрясенные друзья смотрели на гасконца. Такого благородства не снилось даже Отосу, о чем гасконец не замедлил заявить.
- Я думаю, такое благородство не снилось даже Отосу, - с гордостью заявил Д’Арнатьян.
Отос только развел руками. Целый час после этого друзья гребли веслами молча, размышляя, не сошел ли Д’Арнатьян с ума. Размышляя над этим, они даже забыли «филонить» и гребли в полную силу, так что вскоре они уже высаживались на побережье родной Франции.