А Корф ничего не замечал. Поправлял очки, слушал ответы зануд с первой парты, отвечал на вопросы, но не видел ее. А Эле хотелось, чтобы он ее увидел. Или не хотелось? Сердце, замершее, когда он только вошел в кабинет, забилось как сумасшедшее. Эля попыталась вспомнить симптомы сердечного приступа. Должна онеметь рука, вроде бы, правая. Или левая? У нее все равно немели обе.
Слово взял их главный ботаник. Ответ грозил растянуться минут на пятнадцать, как всегда. Эля выдохнула, немного расслабляясь во время передышки.
Надо купить новые наручники.
Как гром среди ясного неба. Телефон едва не полетел на пол, а Маша почти получила травму: Эля схватила ее за руку, чтобы не заорать. Перевела взгляд на Корфа: он, делая вид, что внимательно слушает, смотрел на телефон.
А что с теми?
Они мне нравятся.
Печатала дрожащими пальцами, ошибалась и стирала. А Корф едва заметно улыбнулся, увидев ответ. Так, уголком губ. А у Эли бабочки внезапно превратились в стадо хорьков. Метафорических, конечно. Хотя сценарий, где она фонтанирует внутренностями на его руках, ей отчего-то понравился.
Там трещина. В следующий раз точно сломаются.
*
Эля еще надеялась, что обойдется. Оставалось десять минут. Ведь в группе еще тридцать четыре человека. Она надеялась, даже пыталась молиться, хотя не умела. Да и не верила.
Не зря она ненавидела свою фамилию. Такую длинную, немного экзотичную. И привлекающую внимание. Как и Эля.
Она видела, как его глаза, скрытые за стеклами очков, скользят по списку. Невозможно было рассмотреть их цвет. А Эля знала, что в них есть золотистые искорки, из-за которых они то зеленые, то карие. И ресницы – длинные-длинные. Не пушистые, а длинные. И от этого знания – больно. Хорьки не дремлют.
Она не услышала, как Корф назвал ее фамилию. Увидела движение губ, увидела поворот головы в поисках студента. Деланную суровость за стеклами очков. Они ведь ему не нужны, только глаза прячут.
Маша ткнула ее в бок, Эля нехотя встала. Кажется, ее вызвали к доске. Рисовать схему каких-то актов, принятых каким-то Александром. Еще один Саша, который испоганил ей… все. Она ненавидела это имя даже больше своей фамилии.
Сначала улыбнулся, недоуменно дернул бровями. Потом побледнел, совсем как она. Качнул головой, нахмурился, снова посмотрел в журнал. Ее Корф, и совсем не ее.
Мел крошился в руке, дрожал. Эля сжимала его так крепко, что чувствовала, как ногти проходят насквозь. С усилием перевела взгляд на доску, стала что-то писать, говорить что-то вслух. А перед глазами – капли воды на его груди, пар и утренняя щетина, от которой так щекотно.
Дописала, сама не зная как, но дописала. Кажется, ошиблась в датах, но Корф не заметил. Он вообще что-то вряд ли заметил. Не смог даже слова сказать. Кивком головы разрешил сесть.
Эля прошла на не гнувшихся ногах обратно. Маша уже поднимала руку, чтобы исправить ее ошибки, а она первый раз в жизни боялась поднимать глаза. А на экране бездушного телефона горело новое сообщение.
*
Надо поговорить.
*
Эля. Не молчи.
*
Он не кричал. Не повышал голос. Был спокоен, но только снаружи. Эля хорошо его знала. По крайней мере, она так думала.
Они встретились в закутке на седьмом этаже. Там не было камер, зато было большое окно с видом на планетарий и зоопарк. И еще сталинскую высотку. Эля не могла смотреть на Корфа, пейзаж был слишком занимательным. И слышать голос его тоже не могла. Но слышала. И видела отражение в окне.
А он говорил. Спрашивал. Запинался, снова говорил. Пытался подобрать слова.
Эля не плакала, хорьки ушли на перерыв. Они дружно взяли чайные ложки и пошли закусывать сердечной тканью.
Они не спрашивали друг друга, почему. Зачем задавать бесполезные вопросы? Оба хотели верить в сказку, сначала от незнания, потом по инерции. Или нет. Любить по инерции нельзя. А она ведь любила. Может быть, впервые в жизни по-настоящему.
Но не признавалась. Смотрела в отражение в окне, сжимала когда-то кем-то надломанный подоконник белыми пальцами и молчала. И Корф молчал.
Нет, он говорил. Тихо, с этой интересной хрипотцой. На этот раз из-за сорванного ночью голоса. Они кричали на спящий город с балкона и срывали сначала одежду, потом голоса. Но о главном – молчал.
Эля все понимала. И как тут не понять? Ей восемнадцать. Он преподаватель. Ее преподаватель. Это важно. Не важно, что она видела на его бедре родинку, похожую на Испанию. Не важно, что он напевал ей песни Арии вместо колыбельной. Не важно, что они столько раз просыпались вместе и улыбались, потому что не хотели вылезать из постели.
Эля не плакала. Не перед ним. Не сейчас.
И Корф… был спокоен. Внешне.
*
История была сдана на отлично. Сдавала сама, без шпор. Маша была в приятном шоке, Корф тоже. Он ведь знал ее глубокую любовь ко всему древнему. Эля отвечала уверенно, стараясь не думать о том, что эти глаза смотрели на нее так близко, губы касались так нежно, а руки…
Нельзя было думать про их вечера. И ночи. И про прогулки по снегу. И разговоры до утра. И вспышки фотоаппарата в полумраке.
Он случайно дотронулся до ее пальцев, когда отдавал зачетку. Эля не вздрогнула, не отдернула руку. Только губы мгновенно высохли, по коже пробежали мурашки и захотелось убежать. Но она встала, выпрямила спину. Вышла.
Дошла до туалета.
Упала на кафельный пол. В груди предательски задрожало, в носу засвербело.
Нет.
Она плакать не будет.
*
Последний экзамен сдан. Эля прошла сквозь раздвижные двери и вдохнула. Свободно. В первый раз за, кажется, долгое время. В руках бутылка воды, а хочется кофе. Но ведь жарко, какой там кофе. Ее и так с трудом пустили внутрь альма матер. Пришлось убеждать охранников, что широкие шорты на самом деле не шорты, а юбка. И топ на груди не спортивный лифчик.
Она должна была встретиться с Машей. Той предстояло свидание. Вроде бы. Или нет. Но платье и новая помада были необходимы. Не Маше, так ей.
Но идти не хотелось, никуда. Хотелось сесть и загорать. И текилы. Стопок двадцать. Ладно, десять. Двадцать – это для слона.
Учебный год кончился. Теперь она – второкурсница. Странно звучит. Вроде бы и студентка второго курса, и неудачница, оставшаяся на второй год.
Первый курс кончился.
Эля улыбнулась случайному прохожему. Он даже споткнулся. Какой-то парень, спешивший в академию.
Между нами двадцать метров.
Снова.
А ты больше не мой преподаватель.
Поужинаем?
Комментарий к
Tinder - приложение для мобильных платформ Android и Apple iOS, предназначенное для подбора кандидатур для общения в соответствии с заданными параметрами.