— Неужели это ты?... Что же ты тут делаешь?
Я терпеть но могу рассказывать людям о своих болезнях.
— Путешествую, ответил я... а ты?
— О! я приехал лечиться... врач послал сюда... Расклеился немного, понимаешь ты...
Разговор тотчас же принял банальный характер. Роберт рассказывал о Поль Дешанеле, которого ожидали на другой день, о казино, где в этом году было мало блеска, о плохих делах тира и пр. и пр...
— И нет женщин! — закончил он, — совершенно нет женщин!.. Где они в этом году? неизвестно... Проклятый сезон!..
— Но зато у нас горы! — воскликнул я с ироническим восторгом... здесь чудесно... рай земной. Посмотри на эту растительность... эти флоксы и левкантемы выше буков... А эти гигантские розы!.. Так и кажется, что их вывезли из неведомой сказочной страны в шляпе де-Жюсье.
— Ах, как ты молод!
Я продолжал восторгаться:
— А эти горные ручьи... ледники... разве все это тебе ничего не говорит?...
— Ты меня смешишь... — отвечал Роберт... — не так уж я, право, глуп, чтобы приходить в восторг от таких пустяков. Нашел чем удивить... горными ручьями!.. А что замечательного в этих горах? Тот же Мон-Валериен, только побольше, вот и все.
— Тебе, должно быть, больше нравится море?...
— Ах, и придумал, что сказать!... Море?... Да я вот уж пятнадцатый год каждое лето езжу в Трувиль... и могу похвастать, ни разу за это время не посмотрел на море... Противно... У меня посерьезнее заботы в голове... Не до природы мне... Да и надоело давно это все...
— Значит, ты приехал сюда поправлять свое здоровье. Что же ты, по крайней мере, лечишься?
— Очень серьезно... — ответил Роберт.
— Что же ты делаешь?
— В чем состоит мое лечение?
— Да.
— Да вот... Встаю в девять часов... гуляю по парку, около буфета... Встретишься с кем-нибудь... повздыхаем... поговорим про скуку... критикуем туалеты... Так проходит время до завтрака... После завтрака партия покера у Гастона... В пять часов казино... Сыграешь без азарта — ставка четыре су — в баккара... в семейный банчок... Затем обед... и опять казино... Вот и все... На другой день то же самое... Иногда маленькая интермедия с какой-нибудь Лаисой из Тулузы или Фриной из Бордо... Так-то, милый мой!.. Однако, поверишь ли, этот прославленный курорт, исцеляющий все болезни, нисколько не помог мне... Я такой же развинченный, как и до приезда сюда... Пустая выдумка — эти теплые воды...
Он потянул носом воздух и сказал:
— Вечно этот отвратительный запах... слышишь?..
Запах сернистых кислот доносился из буфета и распространялся по платановой аллее...
— Пахнет, как... ах! вспомнил... пахнет, как у маркизы...
Он громко рассмеялся.
— Представь себе... Однажды вечером я должен был обедать в ресторане с маркизой Турнбридж... Ты помнишь маркизу... высокую блондинку, с которой я жил два года?.. Нет?.. Не помнишь?.. Но, мой милый, весь Париж это знает. Ну, не важно!..
— Что это за маркиза? — спросил я.
— Шикарная женщина... мой милый... Была раньше прачкой в Конкарно. Потом, уж не знаю, по чьей милости,, стала маркизой, да еще маркизой Турнбридж... И что за умница это была, скажу тебе!.. Но вдруг маркизе вздумалось обедать дома, вместо того, чтобы идти в ресторан, как было условлено... Хорошо!.. Идем к ней... По когда мы открыли дверь, мы чуть но задохлись от противного запаха, пропитавшего переднюю. „Ах, Боже мой! воскликнула маркиза... опять мамаша постаралась... Ни за что не отучишь ее от этого...“ Дрожа от гнева, она побежала в кухню. Ее почтенная мамаша варила суп из капусты... „Я не позволю тебе варить у меня суп из капусты... Двадцать раз я тебе это говорила... ты мне испортишь воздух в квартире... Что, если-бы я привела с собой не любовника, а кого-нибудь другого, на кого была бы я похожа с такой вонью в комнатах?.. Когда ты это поймешь, наконец?.. И, обернувшись ко мне, она прибавила: „Честное слово, можно подумать, что здесь целый полк кирасир ночевал...”
Ему стало грустно при этом воспоминании.
И все-таки это была замечательная женщина, — сказал он со вздохом... — один шик!.. Так вот, этот запах, который нас преследует здесь, напомнил мне суп матери Турнбридж.
— Воспоминание о маркизе поможет тебе переносить его... — сказал я.
— Ну будь здоров, — прибавил я, — подавая ему руку... Я мешаю тебе заниматься твоим лечением...
— Что ты, что ты? — запротестовал Роберт.
Но я прыгнул на лужайку и спрятался за огромной веллингтонией...
II
Сегодня вечером я пошел, вернее потащился в казино... Нужно же было где-нибудь убить время до сна...
Я сидел в саду на скамейке и рассматривал гулявшую публику. За мной стал следить какой-то толстяк. Вдруг он подошел ко мне и спросил: